Юмор

*** - Ты чё? Слепая курица? – Настя, с которой мы месяц назад поженились, обеспокоенно опустилась на кухонный табурет, видя то, как я скукожил нос и подтянул к глазам поближе чек, припечатанный мне в ладонь злой, измотанной предновогодней суетой продавщицей. - Какая я тебе курица? – взвился двадцати пятилетний я, давно подозревающий себя в близорукости. - Зови меня Зоркий сокол. Не иначе. - Ага, буду, - скептически хмыкнула жена, – ты только к офтальмологу - то срочно запишись. А то в Новый год курицей ввалишься...

В тот памятный зимний вечер 1993 года я возвращался домой из спортивной секции. Настроение было паршивое. После сильных январских морозов наступило резкое потепление. В одно мгновение дороги и тротуары превратились в моря и океаны, пройти по которым, не замочив ног, было невозможно. В спортивной секции лыжные тренировки были отменены и мы с ребятами занимались в зале. Может, именно поэтому на душе было так же тоскливо и промозгло, как и на улице. Битые полчаса я проторчал на остановке ожидая троллейбуса...

После того, как исчез мой Котъ, долгое время не выпадало случая увидеть Кузьмича. Всяческие хлопоты, отпуск ушёл на обустройство беседки, неразбериха по работе. За этот промежуток появилась Кощщка аспидного цвета с глазами крепкого чая, обжила двор. Человеку несведущему могло бы показаться, что ей оставили конспекты: что и где, как себя вести, чего категорически не делать. Но, ясно же, домовой проводил работу с новым членом нашего мирка. В последние пару недель хвостатая мурчалка проявляла странности: по часу могла сидеть и смотреть в точку, ничем не примечательную...

Деревня Малая Гряда, Псковщина, старая Бабушкина изба, вечеряем, да разговоры разговариваем. Бабуля наша, и мы, два брата, здоровенные, молодые лоси: - мАльцы, Стёнька Гаврилиха завтра в мох идёт, в клюкву, и вы бы с ней сходили, зима длинная, всё впОру будет... - Бабуля, раз надо, значит надо! Утро, мох, клюква. Ночью подморозило и ягода примёрзла к кочкам. Через пять минут пальцы потеряли чувствительность, а ещё через пять и вовсе перестали гнуться. Изобрели новый способ сбора: открытую ладонь...

— Сколько у тебя там? — спросила рыжая бездомная женщина у своего коллеги, который побирался возле «Пятерочки». — Сам схожу, — ответил, только что проснувшийся в окружении трех бездомных собак, бомж. — Не тебе одной в людях ходить. И вообще, Полин, с чего ты тут самая главная? — Ага! Иди! Рожа разбита, уши откусаны, пальто псиной за километр несет. Когда мылся в последний раз? Давай сюда деньги! — На себя-то посмотри, волосы в колтунах, лицо в жутких царапинах, как будто граблями по тебе прошлись, — с хрипом засмеялся бомж, но деньги протянул, — 78 рублей тут...

–Игорь Анатольевич, на перевязку не желаете, пока у меня настроение подходящее? –это меня, праздношатающегося, Андрей Андреич тормознул в коридоре. –Андрей Андреевич, вы подстриглись? –от всех внедрений в мой организм за последние две недели я обалдел настолько, что даже предлагаемая медсестрой таблетка бросала меня в дрожь, а тут целая перевязка... –Да, я постригся, а вы, как вижу, перешли в режим оппортуниста, зубы мне заговариваете? Это вам не к лицу, так мужественно перенесли операцию, и вдруг простейшей перевязки боитесь...