Интересные истории

Марк не стал спрашивать о маме. Не тогда. Вопрос острый, как осколок стекла, застрял у него в горле. Он видел, как отец сгорбился, будто под невидимым грузом, как его руки беспомощно сжали потрепанные конверты. Добивать было нельзя. Не сейчас.   Он просто молча встал, оставив отца наедине с призраками. Прошел день. Солнце, вымытое грозой, светило слишком ярко. Воздух пах сырой землей и... недоговоренностью.   Они избегали взглядов за завтраком. Марк отодвинул яичницу. Даже цикады трещали как-то натужно...

Жара висела над дачным поселком плотным, липким одеялом. Марк чувствовал себя как муха в янтаре, застывшим, бесполезным. Лето свободы обещало приключения, а обернулось скукой и бесконечными поручениями. Сегодняшнее, самое ненавистное, выкопать яму для нового компостера на самом задворке старого, заросшего малиной участка. Лопата вонзалась в сухую, сопротивляющуюся землю с глухим стуком. Пот заливал глаза, смешиваясь с пылью. Еще метр, думал Марк, злясь на отца, на солнце, на весь мир. Лезвие лопаты ударилось обо что-то твердое...

Анатолий не думал о деревне, его вели звезды, начертанные на камне, и инстинкт выживания, обостренный до предела. Он бежал до темноты, пока ноги не подкосились у подножия огромного, древнего дерева сейбы. Преследователи отстали, сбитые с толку его зигзагами и сгущающимися сумерками. Вытащив диск, он увидел, как центральный камень в последних лучах солнца загорелся теплым, глубоким желтым светом, а золотые линии звездной карты словно сдвинулись, указывая на скальный выступ неподалеку, скрытый завесой лиан...

Дождь хлестал по крыше бунгало так, будто хотел смыть его с лица земли. Анатолий, потягивая ром с колой, смотрел на бурлящий океан сквозь занавеску ливня. Его отпуск мечты на карибском побережье Мексики превратился в сплошное разочарование. Неделя и ни одного солнечного дня. Даже пирамиды Тулума он осматривал под зонтиком, скользя по мокрым камням. Хватит ныть, Толик, сказал он себе наливая третий ром. Он вспомнил старую карту, купленную на блошином рынке у местного деда. На ней было помечено что-то в глубине джунглей, в стороне от туристических троп, Глаз Ягуара...

Утро не принесло облегчения. Оно приползло серой, тяжелой мутью сквозь заледеневшее окошко. Буря бушевала с удвоенной силой, превращая мир за стенами в белое, воющее месиво. Дороги не просто замело, их стерло с лица земли. Избушка стала ледяной крепостью, отрезанной от всего живого. Сергей встал первым. Его движения были теперь ловкими, точными, лишенными и намека на вчерашнюю слабость. Он размял мышцы, словно хищник перед охотой, его взгляд скользнул по Лиде, которая притворялась спящей, к берданке, все еще спрятанной под шкурой...

Тайга осенью не просто лес. Это царство сырости, холода и безмолвного величия, где каждый шорох звучит громче выстрела. Лида, шестнадцатилетняя сирота, знала это царство как свои пять пальцев. После смерти бабушки она осталась одна в покосившейся избушке на краю забытой деревни, выживая за счет того, что давала тайга грибы, ягоды, редкая дичь из ловушек. Мир людей был ей чужд, здесь, среди вековых кедров и шелестящих осин, она чувствовала себя комфортно. Она шла по звериной тропе к дальнему ручью, где ставила силки на зайца...