Непридуманные истории

Ай хэв э дрим. Очень простой такой дрим. Я хочу научиться ложиться спать в одиннадцать вечера, а вставать в семь утра. А еще лучше — ложиться в десять, а вставать в шесть 🌞 Это единственное, что мне мешает быть не просто счастливым, а совсем счастливым...

Я в одной компании выступала и, пока лифт ждала, разговорилась с девушкой, которая там рядом, в уголочке сидела. У нее на рабочем месте висела карта желаний. Одно время прямо модно было делать эти карты желаний, визуализируя свое будущее счастье и мечты. У девушки на карте были наклеены дома, яхты, море, шезлонг, дорогие туфли с красной подошвой, сумочки, вероятно брендовые (я не разбираюсь), дети, бегущие по лужайке. ― Красота! ― кивнула я на карту. ― Ой, да. Но тут всё такое дорогое и сложное, ― прокомментировала девушка...

Сессия — страшное слово для студента: во время экзаменов даже неверующие становились верующими, вспоминались все народные приметы и шли в ход самые отчаянные методы, чтобы вытащить счастливый билет. Вот и мне было до ужаса страшно сдавать свою первую сессию. Это потом ты становишься уверенным в себе студентом, относишься к экзаменам даже с некоторым азартом, проверяешь навыки коммуникации и работающую на тебя зачетку, но в первый раз страшно было настолько, что на одном из самых сложных экзаменов...

Не знаю, как у других, но для меня начало весны — психологически самое сложное время в году. Я работаю в благотворительном фонде и отвечаю за сбор средств. По-умному это называется фандрайзингом. Название красивое, но работа тяжелая, я бы даже сказала — мужская. Добывать деньги. За десять лет работы я периодически выгораю. Сейчас этот термин на слуху. Это когда усталость накатывает с самого утра. Только открыл глаза — а уже выдохся. Ничего не радует. А уж если звонят по рабочему вопросу… Даже злость...

Первое выступление на «Фестивале искусств» стало для меня испытанием не сцены, а тишины. Не самого выхода к микрофону, а тех тридцати дней, когда я каждый вечер пробиралась в конференц-зал юрфака — торжественный, требовательный, с эхом, которое подхватывало мои стихи и разбрасывало их по углам, будто конфетти. Я говорила в большой зал, будто тренировала не голос, а смелость. «Если повторять слова сто раз, они перестанут дрожать», — думала я, но ошибалась. За неделю до выступления страх вырос до нелепости...