Рассказ. Аглая

Поздним вечером, когда утомленное солнце багряными мазками дописывало свой предзакатный пейзаж за зубчатыми силуэтами сосен, к дому Меланьи с грохотом подкатила повозка. В воздухе уже чувствовалась прохладная поступь надвигающейся ночи. Навстречу прибывшим, с лицами, озарёнными нескрываемой радостью, выбежали Матвей и его дочурка, Милашка. – Меланьюшка, заждались! Целый месяц томились без тебя, – с улыбкой воскликнул Матвей, направляясь к запыхавшемуся коню. – Видать, гнали, не жалеючи беднягу, – забеспокоился он...

На четвертый день мать Аглаи, засобиралась в обратный путь, в лесную глушь, к своим вековым елям. – Мама, ты снова покинешь меня? – взмолилась Аглая, и в голосе ее звенела неприкрытая боль. – Зачем тебе уходить? Здесь места хватит всем, дом просторный. Останься! – Доченька, – тихо ответила мать, – теперь здесь Любаша станет главной на селе, хозяйкой деревенского очага. А две медведицы в одной берлоге, сама знаешь, не уживутся. Гибельное это дело, когда две колдуньи в одном логове. И, словно утешая дочь, добавила: – Коли хочешь, ступай со мной...

Накануне Любаша с Иваном заглянули к Аглае на чай. И вот, когда аромат травяного настоя наполнил комнату, они объявили радостную новость: – Женимся мы, Аглая, – промолвила Любаша, и голос ее звучал как тихий звон колокольчика. – Будешь моей посаженной подружкой на свадьбе? – предложила она так просто, будто и не было ничего. И не было для Аглаи большей благодати, чем услышать в голосе Любаши отголоски прощения. – Только вот, возьми свои серьги, – Любаша протянула ей украшение, – ты, верно, в забытьи решила мне их отдать...

Три дня Федор пропадал на охоте. Возвращался он с охоты, утомленный дальней дорогой, но довольный богатой добычей. С приходом тепла жизнь возле водоемов бьёт ключом, словно весенний родник. Здесь, у живописных берегов, собираются пернатые со всего света. Перелетные утки и гуси, словно ожившие акварели, плавно скользят по водной глади. Кулики, изящные танцоры, отбивают ритм своими тонкими ножками на влажном песке. И местные, оседлые птицы, словно верные стражи этих мест, прилетают утолить жажду или отыскать заветный камешек, необходимый для пищеварения...

Весеннее солнце настойчиво пробивалось сквозь закрытые оконные ставни, и золотые зайчики заиграли на лице Аглаи. Аглая зажмурилась и потерла глаза. Напротив кровати, на широкой лавке, которая стояла вдоль стены, безмятежно покоилась Миланья, сон смягчил черты ее лица, измученного бессонными очами и тревожными исповедями перед дочерью. – Мама, – прошелестел нежный голосок. Миланья медленно открыла глаза и увидела Аглаю, присевшую перед ней на корточки. В ее глазах плясали озорные искорки. – Мама, а у нас есть чего-нибудь поесть? – спросила Аглая, лукаво улыбаясь...

«Ушел мой Митяй как сквозь землю провалился», – вздохнула Меланья и продолжила рассказ. – Не лила я слез, нет… И не убивалась, шепотом заклинаний вслед не посылала. Лишь пожелала от сердца: «Иди с Богом. Пусть Его благодать тебя хранит на всех путях». Прожили мы с ним тять лет. Детей Господь нам не дал. Видать, не судьба мне, грешнице, материнского счастья вновь познать. А он так детишек хотел… Однажды, ранним утром, во двор ко мне, словно вихрь, влетела повозка, запряжённая черным как ворон жеребцом...