Аннушкин мажор

— Дима, а как же нам быть с документами? — Аня прижала пальцы к вискам, мучительно соображая. — К сожалению, твои документы не годятся. А без паспорта никак нельзя. Алымову, казалось, было уже всё равно. Удостоверившись в главном, — в том, что его Аннушка рада ему и любит его, — он расслабился и теперь клевал носом, сидя за столом. — Дима, ты устал, — Аня погладила Дмитрия по ставшим за месяц ещё более длинными тёмным волосам. — Давай я провожу тебя до дивана. — Да я и сам могу дойти, — мечтательно и сонно улыбнулся Алымов...

Сердце Ани ухнуло, казалось, в самые пятки. Девушка, не включая свет, быстро метнулась в кухню, схватила тяжёлую чугунную сковородку, доставшуюся от бабушки, и встала за шкафом. Двери открылись, и кто-то вошёл в прихожую. Мало того, что вошёл, так ещё и свет включил. Потом раздались шаги. Надо же, странный какой воришка! Будто и не крадучись залез, а зашёл в квартиру как к себе домой. — Аннушка, а ты где? — раздался удивлённый голос Димы. Сковородка выпала из рук Ани и загремела по полу. Бедные...

Две недели спустя Чтобы наверняка не опоздать и появиться в назначенном месте ровно в полдень, Аня и Дмитрий выехали из Твери ранним утром, на первой электричке. — Дима, монеты, перстень и часы я сложила в сюртук, в потайной карман, и зашила, — в сотый раз деловито повторила Аня. — Да, Аннушка, хорошо, я понял, — тоже в сотый раз терпеливо ответил Дмитрий. Они избегали смотреть в глаза друг другу и говорили о разных бытовых мелочах. Прошедшая ночь, как все остальные ночи минувших двух недель, осталась только в памяти...

После выходных Аня шла на работу почти как на каторгу. Она подозревала, что девочки с работы не успокоятся, пока не выпытают у неё подробности личной жизни, и не ошиблась. До сих пор Аня была единственной представительницей коллектива, личная жизнь которой не обсуждалась в кулуарах. Даже уборщица тётя Маша, которой исполнилось шестьдесят восемь лет, порой рассказывала что-нибудь о своём муже. Никто не знал наверняка, как его зовут, поскольку тётя Маша всегда называла его просто и ласково: «алкаш-то мой»...

Когда у Ани выдался следующий выходной, молодые люди отправились в краеведческий музей. Пришлось снова соврать: Дмитрий представился работникам музея аспирантом из столицы, изучающим судьбу дворянских семей Тверской губернии на рубеже девятнадцатого — двадцатого веков и в постреволюционной России. После долгих хождений от одного специалиста к другому, а потом и по разным музеям, Аня и Дима оказались в архиве города Торжок. Специалист, занимающийся именно той темой, которая интересовала ребят, работал там...

— Дима! — метнувшись в комнату, громко прошептала Аня. — Мои родители приехали. Веди себя так, как мы договорились! — Хорошо, — серьёзно кивнул Алымов. — Ну наконец-то! — воскликнул Виктор Семёнович, отец Ани, шагая через порог. — Мы уж думали, нас не впустят. Он поставил на пол большую тяжёлую сумку и распахнул объятия. Елена Степановна, мать Ани, стояла рядом и улыбалась. — А мы ужинали, — Аня виновато улыбнулась. — Чайник шумел, потому не сразу услышали звонок. — А мы тебе гостинцев целую тонну привезли от дяди Бори...