Душевно

Каждый вечер Никанор Степанович подолгу принимал ванну. Никанор Степанович, пенсионер, низенького роста, всю жизнь проработал инженером, а на пенсии вдруг начал писать картины. Для себя, потому что особого таланта к живописи у него не было. Так он считал, не зная, что думают другие, потому что картины свои никому не показывал. Жизнь Никанора Степановича была довольно скучной, ничего особенно в ней не происходило. Женился он рано, развелся, когда его сыновья были уже взрослыми, и с этого времени жил один, дети о нем практически забыли...

Тысяча девятьсот восемьдесят первый, октябрь, самый дождливый и хмурый месяц в году. «А в понедельник я приму у вас зачет в виде проверки лекционных тетрадей и собеседования по учебной карточке. Сейчас подробно объясню, что в ней должно быть», - голос у бабы Зои монотонный, говорит, как всегда, без единой эмоции. Ей немного за шестьдесят, но нам, первокурсникам истфака, она кажется дряхлой старухой. Старшие товарищи уже успели сообщить, что на всем факультете нет более страшного преподавателя, чем Зоя Васильевна Фёдорова...

Игорь сидел на работе и пытался решить непростую задачу. Полтора года назад их сын, шестиклассник, уговорил купить ему собаку. Жена сразу поставила условие – она заниматься с собакой не будет. И он с сыном Матвеем заботились о новом члене семьи безукоризненно. С псом гуляли, его кормили, короче делали всё, что касается ухода за животным. Однажды они его повезли на собачью выставку, где им нескромно, в открытую сказали, что никакой ценности пёс из себя не представляет. Действительно пёс вырос не той породы какую, покупая, задумывал сын...

Он приехал в этот маленький городок далеко от Москвы на юбилей окончания школы. Родители в последние годы жили вместе с ним, а других родных и близких здесь не осталось. Друзья и одноклассники тоже разъехались куда-то. Поэтому, как ни странно, пришлось остановиться в родном городе в гостинице. Так получилось, что после окончания школы, Он не встречался с одноклассниками ни разу, хотя когда-то считался среди них лидером. Он был с рождения, спасибо маме и папе, очень симпатичным, можно даже сказать...

Здравствуй, незнакомка. Мы прожили вместе двадцать лет, но я так и не узнал тебя. Двадцать лет — это целая жизнь, полная шума молотков, когда мы строили  дом, смеха детей, которых растили бок о бок, и тихих вечеров, когда делили хлеб и воду за старым деревянным столом. Я вспоминаю твои руки, что месили тесто и гладили детские головы, и понимаю: они мне знакомы, но душа за ними — загадка. Как странно, что мы, такие близкие, остались друг для друга тенями.Так случилось, что мы расстались. Прошло немало лет, и время, казалось бы, должно было стереть всё — и радости, и боли...

Не узнавала она себя. Что заставляет сидеть в сумерках при свете лампы и ломать пальцы? Много лет вечер был неизменен: вернуться с обхода, покормить курей, подоить козу, травы накосить, еды приготовить, воды нагреть помыться. А там уж, как стемнеет, быстро уснуть. А всего лишь посмотрел. Хотел опять что-то ехидное сказануть, а поди ж ты! Словно подавился на полуслове, застыл, окаменел, вцепился в неё глазами. И ведь случайно вышло: жилет рыжий в машинном масле извозила. А без него нельзя – вот и придумала в платье идти...