Лучшие рассказы

Начало здесь. Окно распахнулось в непостижимой красоты закат. Красно-оранжевое марево над темно-голубым морем, испещренным золотистыми бликами, охватило почти все небо. Ярчайшая золотая кромка окружала солнечный шар, который, казалось, медленно и тяжело погружается в прохладные морские воды. Вечерело, и прохлада опустилась на распаленные южным солнцем узкие улочки старинного городка. Воздух казался зыбким, подернутым тонкой, едва заметной дымкой, как бывает, когда долго-долго нестерпимо светит солнце, и все предметы кажутся немного расплывчатыми. И все-таки прохладные сиреневые сумерки уже начинали окутывать город Пальму...

Врач-гинеколог седьмого участка Наталья Кириллова уже собиралась домой. Положила в сумку подаренный конвертик, упаковала в пакет купленную во время обеденного перерыва дыню и неодобрительно уставилась на вошедшую пациентку. Хуже нет, чем когда под конец рабочего дня являются, подумала она, со вздохом задвигая пакет с дыней под стол. Наталья Петровна неодобрительно взглянула на пациентку. Совсем девочка, маленькая, худенькая, с тонкими светлыми ресницами и такими же волосами, забранными в хвостик. Светло-голубые джинсы, подвернутые по последней моде, обнажали тоненькие худенькие щиколотки. Слава Богу, хоть в носках, подумала Наталья...

У Елены перехватило дыхание. Она не знала, что сказать, и сказала первое, что пришло на ум. - Как уходишь? А дети? - Дети вообще-то уже выросли. Забыла? Мне даже алименты платить не придется. Елена замолчала. Господи, а ей они до сих пор казались маленькими. Она как-то и не осознавала, что прошла целая жизнь, и что она сумела вырастить детей. Кирилл открыл дверцу своего шкафа. Внизу стояла дорожная сумка. Оказывается, свои вещи он уже собрал. - Остальное заберу позже, - сказал Кирилл и направился к двери. - Но почему? - прошептала Елена. - Ты меня запилила. Сама виновата. Я встретил нормальную адекватную женщину...

Начало здесь. Галина Петровна погрузила руку в мягкую кошачью шерсть. Для нее так навсегда и осталось тайной, какой породы был ее Котяша, но то, что где-то к его крови примешались персы, было очевидно. Котяшу приходилось едва ли ни раз в полгода водить к специальному кошачьему парикмахеру, но никто иной не мог справиться с его поистине великолепной шерстью. Прошло восемь лет. Жалкий прихрамывающий котенок превратился в роскошного холеного кота, еще более наглого, чем его однопометник, которого когда-то забрала к себе Екатерина Васильевна. А вот и она…, - подумала Галина Петровна и взяла трубку...

Начало здесь. Голос в трубке был надменным. Таким, что Галина Петровна почти пожалела о своем звонке. — Здравствуйте, меня зовут Галина Петровна. Я мама Вари, одноклассницы вашего сына. — Я вас слушаю, — голос Ольги, матери Кирилла вдруг стал тревожным. — Даже не знаю, как начать… дело в том, что наши дети дружат…. Встречаются… — Ой, Галина Петровна, вы знаете, я не готова сейчас с вами это обсуждать. Давайте вы перезвоните завтра. И Галина Петровна услышала короткие, будто извиняющиеся гудки… Всю ночь она не могла толком уснуть. То засыпала, то просыпалась, металась по кровати, как будто в лихорадке...

Галина Петровна прижала руку к горлу. Как ни заботила ее судьба дочери, каким трагичным ни казалось ей ее положение, в первые секунды она все же подумала о себе. Ее дочь Варя в этом году поступила в институт, и Галина Петровна впервые за многие годы перевела дух. Теперь не все зависело от нее одной. Она довела ребенка до семнадцати лет, совершеннолетие не за горами. Образование тоже будет. Теперь Галина хотела немного пожить для себя. В ее понимании «пожить для себя» означало записаться на йогу и на танцы. А главное, ослабить то непрекращающееся внутреннее напряжение, с которым она жила вот уже почти двадцать лет...