Рижское эхо

начало здесь Восковые маски Такси резко остановилось у ворот заброшенной клиники. Черный «Опель» исчез в темноте, оставив после себя лишь запах бензина и гниющей листвы.   Раймондс выскочил первым, рука на кобуре. Ария замерла позади, вцепившись в кожаную обложку дневника.   — Это клиника Шварца, — прошептала она. — Бабушка упоминала его. Говорила, что он проводил "особые процедуры" для членов "Зодиака". Особняк выглядел заброшенным — фасад с облупившейся штукатуркой, разбитые окна, заколоченные досками...

Рига, 1956 год Белая невеста Туман висел над Ригой, обволакивая аллеи парка Кронвальда. Он цеплялся за чёрные ветви дубов, за старые фонари с потускневшими стёклами, за бронзовые памятники, которые теперь казались тенями забытых людей.  Раймондс Скуя закурил, щурясь от едкого дыма. Его пальцы закоченели. Осень в этом году выдалась мерзкой, сырой, словно сама земля не желала отпускать холод.   — Нашёл её старик с собакой, — сказал участковый, нервно теребя фуражку. — Говорит, сначала подумал — пьяная баба в старом платье...

Рига, октябрь 1965 года Дождь барабанил по крышам Старого города, когда Артур Биркертс поднимался по скрипучей лестнице редакции. Молодой журналист небрежно закинул промокшее пальто на вешалку, оставив на полу мокрые следы. В кармане лежала старая фотография - единственная ниточка, связывающая его с тайной отца. Главный редактор, затягиваясь своей традиционной «Примой», бросил на стол пачку пожелтевших писем. — Вот тебе материал для воскресного выпуска. Ветераны пишут о подготовке к юбилею Победы...

Рига, 15 октября 1963 года Дождь начался ровно в полночь. Не обычный осенний дождик, а густой, маслянистый ливень, оставляющий на асфальте чёрные разводы.  Инспектор Алвис Стренга стоял под козырьком заброшенной галантерейной лавки на улице Сколас, закуривая третью подряд "Казбек". Сигаретный дым смешивался с туманом, образуя призрачные кольца в свете одинокого фонаря.   — Опять ты здесь, — раздался за спиной хриплый голос.   Старый Янис, дворник с соседней улицы, переступал с ноги на ногу, пряча руки в рваные варежки...

Весь мир — эфир. И лишь антенны слышат шёпот между станций Рига 1956 год Мёртвый эфир Туман в тот вечер стелился по Риге не как обычная пелена, а словно жидкий металл — тяжелый, плотный, с ртутным отливом. Он заползал в подворотни, обволакивал фонари, превращая их в бледные призрачные пятна. Виктор Барткевич шел по портовой набережной, и его шинель постепенно покрывалась мельчайшими каплями, будто кто-то невидимый плакал над ним. Запах стоял особенный. Не просто морской соленостью и рыбой, а чем-то глубинным, древним...