Казуар Василий и Кот. Часть вторая главы с 15-ой и далее.

Промозглой осенней ночью спится хорошо иногда с самого утра, и у Морфея, видимо, совсем не было дел в городе и даже в сёлах, вот и занесла его нелегкая на старый военный полигон в свежепоставленный лагерь. Сунулся было божок к Чижу, да и получил по носу, назначать смену караульного имел право только Гарпия. А вот в большой палатке Морфею повезло больше: Адаму наконец-то удалось добиться того, чтоб сырые гнилушки, гордо названные дровами, начали не только шипеть и вонять, но и гореть, отдавая тепло. От этого, а ещё от невозможности курить он страшно страдал и завидовал дрыхнущим товарищам и, конечно, не обратив внимания на хитро подкравшегося Морфея-злодея, заснул, сунув голову под крыло...

Тихон дорогой мечтал об остатках приготовленного из гречки и макарон чудо-блюда со сверчками и упаковочной бумагой, а ещё он мечтал о сухой палатке, в которой можно будет заснуть.  И мечты его даже почти сбылись: его порция гречки и бумаги плавала в наваре от макарон и хоть и подгорела слегка на остывающем костре, зато не замёрзла на ледяном ветру с дождём и снегом, только сверчков кто-то повыловил... А вот насчёт отдохнуть в сухой палатке удача улыбаться отказалась!  Малая палатка проветривалась после перцового газа и была определена под склад. Охранявший её Чиж был в таком настроении, что мимо него пробежать и то было страшно...

«Вводные у нас таковы, — вдруг услышали все, даже те, кто промывал нещадно обожжённые перцем глотки на дне пруда, — рядовые Казуар и Лазоревка — охрана лагеря, рядовой Зяблик — сбор дров и разведение костра, остальные — расчистка лагеря! Приступать!!!»  С трудом прочихавшиеся хитрецы ещё только ползли на берег, а Вика уже нашла отличное место и шустро замаскировалась. А вот рослому Васе пришлось не только выбрать место, но и выкопать там полноценную огневую точку и укрепить её. Помочь в этом трудном деле ему могла только МСЛ-50 (малая сапёрная лопата), поэтому взялся за неё Васенька со всей силой и старанием, ведь не дурак он был, чтоб надеяться на халатность ротного...

От удара Адам забыл свои истории и уже не считал, что ему так уж повезло, и попытался уползти. Но его поймали, подняли и, водрузив на носилки, потащили дальше. Когда у всех, кроме бодрого,полного сил и слегка улыбающегося Гарпии, стали отваливаться крылья, лапы и хвосты. Показалась цель их движения: вдалеке замаячило жуткое место с покосившимися и полуразвалившимися постройками бывшего тренировочного лагеря, который только неведомыми путями армейской бюрократии всё ещё числился на балансе военной части. Чудом сохранившиеся остатки первых этажей и фундаменты строений с торчащими арматуринами и вразнобой висящими гнилыми досками больше подходили для съёмок ужастика про упырей или апокалипсис...

Наконец новонайденное имущество было распределено по самым хитрым. А для условно раненого были созданы носилки из подручных материалов. А именно из росших прямо на дороге кустов и молодых берёз. Условно раненый с комфортом устроился и обнял макет гранатомёта. Несли условно раненого боевого товарища все по очереди, даже Вика и Тихон. Адам не был совсем дураком и потому подбадривал несущих его пошлыми анекдотами и ещё более пошлыми историями из жизни своей и всей его сорочьей родни...

Ротный Гарпия любил своих подопечных и потому не рискнул сразу нагружать их нежные организмы пятнадцатикилометровым марш-броском. Настроение у него было отличным, и погода ладилась: было свежо и солнечно, после вчерашнего ненастья всё блистало и сияло хрусталём. Утро роты началось с километровой пробежки по отличнейшему гололёду.  — Держим равновесие! С шага не сбиваемся! Строй не нарушаем!  Напоминал Евгений Евгеньевич скользящей, недопроснувшейся живой массе.  После пробежки и лёгкой, по мнению Гарпии, разминки все отправились на завтрак...