Турция

Феска, казалось бы, исконно турецкая шапочка. Но слово «феска» образовано от названия марокканского города Фес. Марокканцы единственные в Северной Африке не покорились Османской империи. На первый взгляд, подчинить Марокко было нетрудно: в отличие от Порты, оно не имело сильной армии — однако магрибинский орех оказался не по зубам даже победоносному Сулейману I. В 1553 году султан вторгся в Марокко, но потерпел досадное поражение. Столкнувшись с ожесточённым сопротивлением берберов и сефардов, османы отступили — и более не пытались завоевать эти труднодоступные и отдалённые от Стамбула земли. Сегодня марокканцы говорят, что феска — единственное, что удалось взять у них туркам. Феска — универсальный символ Ближнего Востока, содержит отсылку и к его османскому и византийскому наследию. Этот головной убор, именуемый «римской шапкой», был популярен в Византии ещё в период Раннего Средневековья, и мода на него сохранялась в Средиземноморье на протяжении веков. На эту моду не влияло ни возникновение и исчезновение государственных образований на осколках Рима, ни расцвет и угасание локальных культур. В Италии эпохи Ренессанса — когда все греческое и римское стало модным, — широкое распространение получил красный фетровый колпак конической формы. В ХVIII-ХХ веках фескообразные головные уборы носили интеллектуалы — в том числе немецкий математик Карл Гаусс и русский философ Алексей Лосев. Шапочку Мастера с буквой «М» Булгаков «срисовал» именно у Лосева. Итак, главный стереотип, который преследует феску, — её мнимая «турецкость». Феска стала общеосманским головным убором благодаря Махмуду II. В 1829 году султан издал указ, регламентировавший форму чиновников. Наряду с фесками (вместо тюрбанов) вводились мундиры, брюки и сапоги европейского образца — взамен халатов, шаровар и туфель с загнутыми носами. Сперва Махмуд хотел утвердить в качестве головного убора треуголку, но визири отговорили его, связав треуголку с символикой христианской Троицы. Затем, по легенде, падишаху понравились яркие фески на головах у греков — и он сделал эту шапочку обязательной для госслужащих и офицеров. Так в массовом сознании феска из греческого предмета одежды превратилась в турецкий. На Востоке головной убор указывал на вероисповедание и статус хозяина. В 1453 году Мехмед II установил правила, по которым османские чиновники должны были выделять своими облачениями, и с тех пор их одеяния не менялись. Вплоть до 1826 года важные сановники носили разноцветные чалмы, а улемы — белоснежные тюрбаны. Каждому придворному полагался тюрбан определённого типа — поэтому, когда тюрбаны запретили и национальным головным убором объявили феску, старые турки решили, что наступил конец света. Реакция подданных нисколько не смутила султана. Махмуд II понимал, что между его империей и европейскими державами лежит пропасть. Планируя реформу одежды, Махмуд стремился ликвидировать хотя бы визуальное Различие между просвещённым Западом и «варварским» Востоком, которое в ХIХ веке мешало европейцам всерьёз воспринимать Османскую империю. Феска превратилась в главный символ обновлённой Порты. В 1925 году грянула «шляпная революция», и Ататюрк запретил фески. Реформа Гази подрывала фундамент прежней жизни — вед головной убор обязателен для мусульман, но не должен иметь полей; иначе мусульманину не удастся коснуться лбом земли во время намаза. Османы приняли феску лишь потому, что что она не мешала молиться — в Стамбуле даже родилось поверье, будто Аллах может взяться за кисточку фески и поднять правоверного на небо. Шляпа же фактически сводила намаз на нет. Отсылка к этим событиям содержится в сказке Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Планету маленького принца разглядел в телескоп турецкий астроном. Он объявил о своём открытии на международном конгрессе — но учёный был одет на турецкий лад, и ему никто не поверил. К счастью, турецкий диктатор под страхом смерти обязал подданных облачиться в европейские одежды. Астроном повторил своё сообщение, уже в новом костюме — и на сей раз его доклад получил всеобщее признание... #феска #другаятурция #турция #зоткингид #spbs

Продолжаем наши турецкие кофейные посиделки. В Порте кофе был призван заменить запрещённый исламом алкоголь. Некий столичный поэт XVI века сетовал: Кувшины разбиты, бокалы пусты, нет больше вина. Вы сделали нас рабами кофе, печальна наша судьба. Популярность кофе повлекла за собой возникновение знаменитых стамбульских кофеен. Первая из них открылась в 1554 году. В середине XVIII века каждой седьмой торговой точкой в Стамбуле была кофейня. На Босфоре их насчитывалось около 100 (только в Бешикташе - 20). Одни были респектабельными; другие, наоборот, пользовались дурной репутацией. Вспоминая визит в стамбульскую кофейню, итальянский поэт и журналист Амичис отмечает, что она была захудалой и не сильно отличалась от заведений времён Сулеймана I — либо тех кафе, куда в ХVII веке врывался Мурад IV с ятаганом в руке, дабы наказать продавцов запрещённого напитка. Чёрная жидкость породила множество султанских фирманов и жарких теологических диспутов. Суровые проповедники называли кофе «противником сна и продолженья рода», проповедники иного сорта — «гением мечтаний и возбудителем воображения». Несмотря на это, кофе, по словам Амичиса, занял третье место в списке главных развлечений османов, после любви и табака. Кофейни способствовали распространению свободомыслия — поэтому падишахи боролись с этими рассадниками вольнодумства. Первым султаном, велевшим закрыть кофейни, стал Селим II; но суфийские шейхи заявили, что употребление кофе не противоречит исламу. Селим покорился, и кофейни были открыты — впрочем, их атмосфера не изменилась. Согласно городской легенде, Мехмед III (внук Селима) однажды переоделся простолюдином, зашёл в кофейню и ужаснулся: посетители критиковали и высмеивали султана! Разгневанный падишах издал указ, в соответствии с которым кофе признавался греховным напитком, а все кофейни опять надлежало закрыть. Впрочем, фирман так и не был реализован. Кофейни работали вплоть до эпохи правления Мурада IV — тот запретил кофе, опиум, алкоголь и табак и безжалостно карал нарушителей. Ещё одним султаном, нанёсшим удар столичным кофейням, стал Махмуд II, — в июне 1826 года верные ему войска громили кофейни и парикмахерские, принадлежавшие янычарам. Кофейни всегда были душой Турции - в них слушали музыку, спорили о политике, сплетничали и просто отдыхали. Жизнь горожан вращалась вокруг мечети, базара и кофейни — трёх главных институтов Ближнего Востока. Деваль, будучи энергичным европейцем, считал такое времяпровождение бесполезным. По его словам, турки охотнее посещают кафе, нежели мечеть — ибо их лень превозмогает набожность. В турецких кофейнях приобрело известность понятие кайфа — одно из ключевых в культуре Востока. Слово «кайф» происходит от турецкого «keyif» и означает «время приятного безделья». Оригинальный термин (араб. «удовольствие, наслаждение») встречается в Коране — согласно ему, праведники в раю пребывают в состоянии вечного кайфа. В 1819 году австрийский дипломат Йозеф фон Гаммер-Пургшталь опубликовал статью «Путешествие по азиатской Турции», в которой сравнил кайф с итальянским «сладостным ничегонеделанием» (dolce far niente). Этим занятием приятно предаваться вечером на борту вашей яхты, когда насыщенный парусный день туРРегаты уже позади... #кофе #другаятурция #туррегата #spbsailclub #зоткингид