Свекровь обомлела

— Вот именно, — кивнула я. — Тебя интересует только наследство. Не я. Не наши отношения. Только деньги. Олег попытался сменить тон: — Марин… дорогая… Я понимаю, что был неправ. Но давай всё исправим. Я изменюсь, обещаю. Мы используем этот миллион, чтобы начать новую жизнь… — Миллион? — переспросила я с усталой усмешкой. — А если бы было больше? Пять? Десять? В его глазах загорелся жадный огонёк. — Больше?.. А сколько именно? Я молча достала из сумки настоящие документы — не те, которые показывала раньше...

— Ну же, дорогая, не томи, — настаивал Олег, садясь за стол. — Мы же семья. Нет секретов. Семья… Как же больно было слышать это слово от человека, который всего несколько минут назад называл меня «скрягой» и «холодной как айсберг». — Да, Марина, — поддержала Людмила Васильевна. — Олежка весь день переживал: как у тебя дела, что да как. Мы ведь за тебя рады, если что-то хорошее досталось. Я медленно села напротив них. В голове крутилась одна мысль: Они думают, что я ничего не слышала. Думают, что я — та же наивная Марина, которую можно использовать...

Олег проснулся, когда я уже вернулась с рынка и начала готовить. — Доброе утро, труженица, — пробормотал он, обняв меня. От него пахло сном и теплом, волосы торчали в разные стороны, и выглядел он умильно растрёпанным. — Мама приедет в час. Думала приготовить суп и запечь рыбу с овощами, — сказала я. — Отлично. А я пока приберусь, — кивнул Олег. Я была ему благодарна. Людмила Васильевна всегда обращала внимание на каждую мелочь — от едва заметной пыли до расстановки мебели. И даже незначительный беспорядок мог стать поводом для замечания...

Первым делом нужно было оценить клад. А уже потом решать, что делать дальше: продавать всё сразу или по частям, как лучше оформить документы, какие налоги платить. Анна позвонила в одну из фирм по оценке антиквариата. Специалист согласился приехать в Сосновку на следующий день. Анна предупредила: коллекция довольно большая и ценная — нужен опытный эксперт. — Завтра всё станет ясно, — сказала она себе. — Завтра я узнаю, насколько богата на самом деле. А пока она решила привести в порядок дом и сад...

Под подушкой лежал белый конверт, на котором знакомым дедушкиным почерком было написано: «Моей любимой внучке Анечке». Сердце забилось быстрее. Анна взяла конверт дрожащими руками. Он был запечатан, но печать выглядела старой — видно, что конверт лежал здесь уже давно. Она осторожно вскрыла его и достала сложенный вчетверо лист бумаги. Почерк был действительно дедушкин — аккуратный, старомодный, с характерными завитушками. Анна развернула письмо и начала читать: Дорогая моя Анечка, Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, а ты приехала в наш дом...

В кассе автовокзала она купила билет на рейсовый автобус. До Сосновки ехать три с половиной часа, с пересадкой в районном центре. Анна села у окна в старом, потрёпанном автобусе и смотрела, как город медленно остаётся позади. Сначала мелькали многоэтажки спальных районов, потом частные дома на окраине. Затем пошли поля и леса. В автобусе было душно, пахло бензином, перемешанным с запахом старых сидений. Пожилая женщина напротив вязала тёплый носок и изредка поглядывала на Анну с нескрываемым любопытством...