Мама для наследника миллионера

Просыпаюсь. За окном разливаются ранние осенние сумерки. На прикроватной тумбочке ярким огоньком подмигивает мой телефон. Приподнимаюсь на локтях и тут же судорожно притягиваю одеяло к подбородку. Я абсолютно голая лежу в кровати Набиева. Комната пуста. Как так получилось? Я ведь никогда не оставалась у него… Память услужливо подбрасывает мне события сегодняшнего утра. Часто и рвано дышу, переживая все мерзости снова. Щеки заливаются румянцем, стоит мне вспомнить, как я оказалась в комнате хозяина...

Вокруг тишина. Погони нет. Я осторожно прислоняюсь к ближайшему дереву и пытаюсь отдышаться. В какую сторону мне идти? Прислушиваюсь, в стороне слышен гул машин и шелест шипованной резины. Трасса. Нет! Точно не туда! А если Сергей еще там и ищет меня? Отталкиваюсь от дерева и бреду в другую сторону. Через несколько минут лес редеет, и через черные стволы виднеются огни коттеджного поселка. Час, может больше мне требуется, чтобы добраться туда. Я продрогла насквозь, устала. Охрана на въезде никак не реагирует на меня...

Внимательно разглядываю себя в зеркале. Глаза лихорадочно горят. Губы все еще припухшие. На белоснежной коже безобразной цепочкой по всей шее тянутся синяки. Тридцать ночей близости. Тридцать ночей моих смертей и возрождений. Кожа тут же вспыхивает, а закипающая кровь устремляется к вниз живота. Следом сердце в груди сжимается от воспоминания, как заканчиваются наши ночи. Он неизменно говорит на прощание ничего не значащую фразу, а я быстро исчезаю за белоснежной дверью ванной комнаты. Он не держит меня, не просит остаться...

Через пятнадцать минут мы стоим в ванной хозяина, попав туда через смежную спальню. Милана в очередной раз осматривает меня и довольно кивает. - И последнее, Маша. Марат Азатович любит, когда девушки ведут себя смело, берут инициативу в свои руки. От сегодняшней ночи многое зависит для тебя лично. И твоего отца, - последнее она практически выплевывает. Дверь с тихим щелчком открывается, и женщина выталкивает меня в хозяйскую спальню. Огромная комната, в центре которой располагается королевских размеров кровать...

Вопреки ожиданиям ни в этот день, ни на следующий никто не приезжает. Совсем никто! Возмущение и обида почти сутки кипят во мне, заставляя болезненно сжиматься сердце от разочарования. Меня проверяли! И на чем? На монетках, золотых безделушках! Словно я цыганка, уличная шпана, поберушка… У меня нет слов. Завариваю себе крепкий кофе и почти залпом выпиваю его. Остынь, Маша! Чего ты завелась? Из-за таких мелочей? Внутренний голос пытается меня вразумить. Но это не мелочи! Это… Я сама не знаю, что это и как это назвать! Да, это проверка, но встань на его место...

- Кажется, у вас что-то горит! - говорю пожилой женщине, что бестолково суетиться на кухне. Морщусь от резкого запаха гари. За несколько дней, что я живу здесь, понимаю, что кухарка из нее никакая. - Господи, - Антонина Леонидовна взмахивает руками и бросается к духовому шкафу. Поздно. Ужин безнадежно испорчен. На противне лежат порядком обгоревшие кусочки картошки и мяса. - Что делать? Что же делать? – причитает женщина. - Я могу помочь? Она смотрит на меня с сомнением. - Только если приготовишь новый ужин, - она переводит взгляд на часы, - за час! Оглядываюсь в поисках кухонного фартука...