Рассказы

История для хорошего настроения . У нас есть такое поверье... Давным-давно, когда у нас с будущим мужем ещё не было общих машин, дома и планов на отпуск, он принёс мне цветы. Такой простенький букет не первой свежести, на заправке в спешке купил. — А ты знаешь, — сказала я ему, расправляя помятые розы, — у нас, эзотериков, есть такое поверье, что чем дольше стоят подаренные цветы, тем крепче будут отношения. Бедный поклонник приезжал каждый вечер, обнюхивал и обыскивал тот букет, который стоял героические три недели. После этого он постоянно таскал мне цветы с заправки, и все они цвели долго, роскошно и немного хвастливо. Потом мы ездили в отпуск, я забеременела, родилась дочь, мы купили дом, переехали, и он мне открыл страшную тайну, что вот после тех самых стойких цветов он понял — вот это и есть знак судьбы, и ничего не будет мешать, ни возраст, ни дети, ни разные интересы, ни мой скверный характер, и всё у нас получится. А я, в свою очередь, призналась в том, что каждый день меняла увядающие розы на свежие. Ходила на заправку и докупала. У нас, эзотериков, есть такое поверье — во что веришь, то и работает.😉

Старость - часть жизни Собака состарилась у одного писателя. Он и сам состарился. И получал крошечную пенсию – у писателей пенсия так себе, если они ничего оригинального не пишут нецензурной лексикой. И собака большая была, вроде борзой. Худая, высокая, страшная стала такая – шерсть свалялась, глаза слезятся... Ее трудно было водить гулять – писатель жил на пятом этаже. И у него тоже болели ноги и спина. И видел он плохо. Собака делала лужи в квартире – это бывает от старости. И тащить ее на улицу было трудно, приходилось помогать и поддерживать. И писателю советовали все усыпить собаку, чтобы не мучиться. Так легче. И собаке будет легче. У мертвых ничего не болит. Писатель стал думать об этом. Тем более, на лекарства и на еду для собаки уходило много денег – для него много. И пол постоянно подтирать приходилось... Однажды утром писатель вытащил кое-как своего дряхлого пса на улицу. Лето было. Солнце сияло. Зелень и яблони цветут... И писатель думал вот эту мысль – про усыпление. Он устал. И вдруг он заметил, что его собака, шатаясь, куда-то тянет его; поводок тянет. Еле идет, но идет куда-то целенаправленно. Писатель вздохнул и пошел, куда собака его вела. А пес оборачивался и смотрел подслеповатыми глазами на хозяина: звал. И они шли, шли... И пришли на такую лужайку между домами, далеко – там уже новые дома построили, все изменилось. Но лужайка осталась. Там давным-давно писатель гулял со своим молодым и веселым псом. Тот еще был щенком, нелепым и длинноногим. И прыгал, бегал, приносил палочку, радостно лаял и припадал на передние лапы в восторге от жизни и солнца. От палочки. От своей молодости. И писатель был тогда еще молодой. Он тоже смеялся и бросал палочку своей собаке. И дома его ждала жена, она тогда еще была жива. И сам он был энергичный, бодрый, полный планов пятнадцать лет назад... Писатель стоял на лужайке под солнцем и слезы у него катились. И гладил свою старую-старую собаку по слежавшейся шерсти. И у пса тоже катились слезы... Так они стояли, два старичка. Их было два. Двое. Два старичка под солнцем. А где-то кричали и смеялись дети и звонко лаяли другие молодые собаки, бегали за палочкой... Писателю стало невыносимо стыдно за свои мысли. И они потом побрели домой потихоньку. И потихоньку поднялись на пятый этаж. И ели суп вместе: писатель за столом из тарелки с цветочками. А собака – на полу из своей старой мисочки. И им было уютно и хорошо вместе встречать старость. Это ведь тоже часть жизни. Ее надо прожить и помочь прожить тем, кто состарился. И эту историю писатель сам рассказал мне – и я это отлично понимаю, ведь моей собачке уже восемнадцать лет. А мне – давно не восемнадцать. Но солнце по-прежнему светит, яблони цветут и дети кричат и смеются. И надо еще пожить, пока можем... Анна Кирьянова

Научись отпускать людей, – Кто решил от тебя уйти, Кто был в списке твоих друзей, Кто тебе помогал в пути. Кто любимым когда-то был, Или даже остался им. Кто так страстно тебя любил, А теперь стал совсем чужим. И, не значит, что он плохой, Значит, просто закончен бал. Просто так решено судьбой В этой жизни кривых зеркал. Отпусти, пусть уходит вдаль, Даже если тоска сильней. Пусть отпустит тебя печаль, – Научись отпускать людей.. . Лидия Салыч Ткаченко