Поэтический блок

С руками алчными до женской плоти Он к ней подсел на ту скамейку. — Ну как вы, девушка, живете? Вас вижу будто канарейку, Что слух ласкает живою песней, Тревожит сердце так прекрасно! — И думает как интересней Сказать еще ей, чтобы ясно На лике стало девы, и хоть тресни, Ему добиться надо от нее Чтоб улыбнулась в очи, провела Застенчиво по челке, до краев Исполнив ожиданье, чуть смущаясь. Пела В его душе признательная птаха. Ведь он подсел, облобызал глазами. Чуть в бок сидит, коленками с размаха К ее коленкам сел, чиркнув очами Несмело взором в промежутке ног...

/немного фривольное где-то прикольное а в общем и целом собою довольное/ Я к вам пишу — чего же боле? Что я могу еще сказать? В лэ-эс вам скинуть фотки что ли... По вебке письку показать. Вам надо чтобы так все было? Чтоб вы терзали душу охами? Свернув от монитора рыло, Потом рыдали тяжко вздохами? О! Не стремитесь так, не надо. Достаточно письма вам, Таня. А может, Галя, я не помню. Да. Ох, в сердце меня память раня, Растормошила чувства яркие. Я к вам пишу, имейте совесть! Иль нужно вам чтоб фотки жаркие Вовсю вас расщипали чувством? О! Я б прощупал естеством Весь ваш порыв ко мне, сударыня...

«Если на сверхсветовой пройти рядом, То можно сгустить сканер клетки…» — ученый Вдумчиво лоб почесал, кинув взглядом, И снова уйдя в перепутья, бездонный Ум биофизика сжал слово сути, поскомкал Чаянные измышления, стал будто лед, Он смотрел вдаль пространно. Другой ждал Когда мысль завершится, взять свой черед Для прознания той глубины теории. «Мы не сможем пройти рядом с «черной дырой», — Сканер клетки, затменье ума о бессмертии, Параметр сжатой во времени плазмы, сырой Та теория виделась им, беспредметно ненужной...

Камилла деланно мечтала, Ее порывы как аккорд, Как музыка свечи, и таяла Во чувствах вся, и признак вот Попытки обуять мечту. Смахнула со щеки букашку: «Летают, ползают, кусая красоту», Подумав веско, скорчила мордашку, Наверно, в этом понимая им упрек. На небе ползало чуть видимое облако, Оно такое было: ей не впрок, Она любила в облаках мечту угадывать. «Они кипящее как будто молоко! — Пришла такая мысль, — а небо высоко!» Ну и давай мольберт тихонько складывать. Не торопясь, продумав каждый взгляд: Еще ведя как будто по холсту рукой...

Сын, за руку отца держа, Спросил известной прытью: — А папа, папа! Почему нет крыльев у ежа? Он весь своей подкожной плотью Ведь может вырастить сквозь иглы Аж пару крыльев, да? — и смотрит снизу вверх. Тут папа представляет полотно пилы Зачем-то, он пилит доску, скоро, наспех. Старается чтоб было ровно, впрочем. На миг отвлекся, кроха сын вот вызвал смех, За руку взял, держала рукоять пилы что. Ммм... Вот отпустил, отер со лба от пота влагу, Сказать стараясь почему еж недоразвитый такой. И трогает за нос себя усталой чуть рукой...

Она была как свет зари, Как небо, стиснутое мраком, И тут же клич у ней внутри, И взгляд всегласым маяком, И небо сдернуто зарей, Как будто полотно сорвали. И тьма опала кутерьмой Зовущих звезд, на их печали Печать ее, всевластный зов Души, что стала сердцу вечной. И красота глубоких слов, Покой мечты, да бесконечной. И остров амазонок спит, Еще подернут негой сонной. Рассвет уже сквозь сон летит: Она прозрела, в тьме покойной, Но уж землей владеет утро, Тьма отступает, исчезая. Вокруг истома, тихо, вёдро, Она смотрела чуть моргая, Еще чуть сонно, чуть лениво...