Балласт по имени Варя...

Варя с Леной шли по коридору института. Шли рядышком, но вроде как и не вместе. Слишком отстранена была Лена. Варя поглядывала на подругу с недоумением. Что-то, видимо, случилось вчера вечером, после чего Лена стала такой мрачной, неразговорчивой. Думает все время о чем-то, но не говорит о чем. Вечером вахтерша попросила Лену спуститься. Ее спрашивал какой-то парень. Варе Лена сказала, что это был однокурсник, передал конспект. Но после этого начала вести себя странно. Отмалчивалась и раздумывала, практически не разговаривая с Варей...

Ранним воскресным утром общежитие еще спало. По коридору третьего этажа, стараясь идти как можно тише, чтобы не перебудить отдыхающих студенток, кралась девушка. Она и в комнату свою вошла осторожно, на цыпочках, виновато глядя на кровать, на которой обычно спала ее подруга. Лена спала беспокойно, подергиваясь во сне всем телом и укрывшись одеялом до самого подбородка. Варя вошла, стала прикрывать за собой дверь и нечаянно уронила на пол свою большую сумку из черного дерматина. Сумка упала очень шумно...

-Бабуля, ну почему вот так? - плакала Варя, сидя возле высокого мраморного памятника. Этот памятник установили совсем недавно. Установили на деньги тети Оли и её брата. Памятник был новый, а фотография всё та же, где бабуле было лет пятьдесят и улыбалась она еще молодо и задорно. С фотографии улыбался единственный человек, перед которым Варя могла вывернуть свою душу наизнанку. Все, до самых потаенных уголков. -Бабуля, ты говорила, я узнаю своего человека. Я не думала, что так бывает. Я мечтала о нем ночами...

"Тик-так, тик-так", - отбивал маятник старинных часов, висящих на стене. Где-то вдалеке, приглушённо, еле слышно прокукарекал петух. Так звучат звуки родного дома. Варя сладко потянулась на мягкой перине и блаженно улыбнулась, приоткрывая глаза. Это ощущение ни с чем не сравнить. Она дома! Да, нет уже бабули, и в доме хозяйничает бабушка Полина, бряцает ведром, собираясь доить корову, и всё равно Варя ощущала себя так, будто после долгого отсутствия вернулась домой. Сумятица в сердце не улеглась, но стало как-то легче, и даже ворчание Степана не выбило Варю из колеи...

Быстрым шагом, больше похожим на бег, Родион двигался по больничному коридору. Было утро субботы, и посещение больных в это время было, конечно же, запрещено. На этот раз на посту сидела немолодая, ворчливая медсестра. Но и она не стала останавливать Родиона. Прошептала себе под нос, что эти Стуловы совсем обнаглели, и вновь занялась заполнением медицинских карт. Родион бежал не просто так. В руках у него был белый конверт, а настроение лучше некуда. Результат анализа не стал для него неожиданностью и все равно порадовал...

Первый осенний заморозок потянул тоненьким ледком холодные лужи, и в воздухе пахнуло предстоящей зимой. Пар вырывался изо рта немолодой женщины, что скакала возле общежития, пытаясь согреть ноги в тонких ботиночках. В женщине все выдавало деревенскую жительницу, от натруженных, обветренных рук до цветного платка на голове. В руках у нее были две туго набитые авоськи. Женщина приплясывала, согревая ноги, и поглядывала на дверь общежития, из которого начали появляться студентки, спешащие на занятия...