Партитура жизни: Бах

Теперь я ученица, чернилами пишу, Боюсь пошевелиться, сижу и не дышу. Я новенькую ручку в чернила окуну — Уже на каждом пальце по чёрному пятну. Какая вышла буква, сама не разберу. Стол у нас качается — клякса получается! Большинству современных первоклашек не понять мучений, о которых в прошлом веке поведала Агния Барто — все проблемы обнуляет шариковая ручка. А вот Иоганну Себастьяну Баху страсти по чернилам были близки и понятны: заляпанные пальцы, которые он оттирал соком лимона, и кляксы, от которых избавлялся с помощью специальных скребков...

Какая бесконечная нежность и бесконечная печаль в этих звуках. Но современники Баха почему-то не считали их гениальными. Хотя точно знали, о чём плачет альт — это слёзы раскаяния Петра, который предал Учителя. Сегодня мы изучили «Страсти по Матфею» буквально по тактам: около трёх часов звучания, 78 номеров, 4 авторских редакции за почти два десятилетия, два состава оркестра, два хора, в которых пели только мальчики, они же солировали в ариях. Протестантские хоралы, музыкальная символика, которую уже разобрали по ноткам, и много чего ещё мы знаем об этом шедевре...

1747 год, Лейпциг, самая фешенебельная гостиница города. В просторной зале с клавесинами горят свечи, на столе заморские яства и дорогие вина. Георг Фридрих Гендель ждёт в гости Иоганна Себастьяна Баха. Гендель: Мой дорогой… Бах: Очень приятно… Гендель: Добро пожаловать. Бах: Вы так любезны. Гендель: Так будьте же и вы так любезны и захлопните, наконец, дверь! Дует ужасно. Так начинается популярная пьеса Пауля Барца, которая у нас известна под названием «Ужин в четыре руки». Это руки величайших композиторов...

7 мая 1747 года, Потсдам, Сан-Суси — резиденция Фридриха Великого. Сюда по приглашению короля приехал Иоганн Себастьян Бах. Приехал из Саксонии, которую хозяин прусского Версаля разгромил пару лет назад: разрушил деревни, сжёг поля, наложил на страну контрибуцию. А великий кантор в почтении склонил перед ним голову, не успев даже переодеться с дороги. Может, всё дело в сыне — Филиппе Эмануэле, личном аккомпаниаторе Фридриха? Эту Сонату для флейты и клавесина сочинил сам король. Он настолько любил свою дудочку с отверстиями для пальцев, что никогда не расставался с ней, брал даже на войну...

Середина прошлого века, Лейпциг. Жарким июльским днём из поезда выходит грузная темноволосая женщина. Это пианистка Мария Юдина. Она снимает обувь и медленно бредёт босиком по городу, ещё не залечившему раны Второй мировой. Её путь недолог — около полутора километров. Мимо сгоревшей Старой биржи, разрушенного памятника Гёте, погребка Ауэрбаха, где Мефистофель соблазнял Фауста, и вот она — легендарная Томаскирхе. Место, намоленное в буквальном смысле: 27 лет подряд Иоганн Себастьян Бах служил здесь кантором...

Июль 1733 года. Иоганн Себастьян Бах пишет письмо Саксонскому курфюрсту, на землях которого находится славный город Лейпциг. «Всемилостивейший государь, я возглавляю директориум музыки главных церквей Лейпцига, но переживаю незаслуженные огорчения и уменьшение доходов. [Это] могло бы не иметь места, если бы Ваше королевское высочество пожаловали [мне] звание в придворной капелле», — вот так витиевато-елейно, в стиле эпохи «реверансов» великий кантор жалуется на жизнь и выпрашивает звание придворного композитора...