Как создаются проповеди

IV Импровизация по тезисам.    Раньше я служил по воскресным и праздничным дням: одну-две, очень редко три литургии в неделю. Всегда старался говорить проповедь. В областном центре я служу ежедневно неделю через неделю. Практически с первой недели я начал записывать проповеди на диктофон, потому что пришло время побороть и этот страх. Людей было больше на службах. Я чувствовал их поддержку. Всего за несколько месяцев я поборол страх записи и теперь мои проповеди с диктофоном и без него практически не отличаются. Экспромтом мне говорить уже было сложнее, как я писал в начале: когда ты единственный, то по определению – лучший. Но при сослужении понимаешь, что кроме прихожан тебя слушают и другие священники. Желательно не говорить слишком коротко и слишком долго. Говорить так, чтобы интересно было всем: старым и молодым, образованным и не очень. Эти факторы заставили меня перейти от экспромта к импровизации. Я по‑прежнему не готовлюсь заранее. Но в начале литургии смотрю какое будет чтение, кто присутствует на литургии из прихожан, какие события происходят в городе. За время антифонов я примерно набрасываю в голове тезисы проповеди. Во время чтения Евангелия слушаю отрывок ещё раз и думаю, чем хотел бы закончить, потому что в экспромте моя самая большая проблема – вовремя остановиться и понять, чем хочу закончить. К моменту Великого входа я уже примерно понимаю план своей проповеди. Конечно, мне было проще говорить, когда я служил сам. Во-первых, знаешь, что тебя слушают только прихожане. А во-вторых, когда сам выходишь на исповедь, то понимаешь какая проповедь будет сегодня лучше воспринята. Здесь же исповедует требный, а говорит служащий. Это существенный минус, когда не знаешь настроений и переживаний собравшихся. Хотя это повод эти настроения создать. Сказать так, чтобы отвлечь людей от своих забот и напомнить о том, что сегодня Церковь считает важным и необходимым донести до своих чад.    Но возникла новая проблема. При ежедневном служении я перестал говорить проповеди каждую службу. Иногда в храме на буднях не было прихожан, а иногда я торопился на другие послушания после литургии. Но бывало и так, что у меня не было мыслей, о чём бы я хотел сказать… На воскресных и праздничных службах я всё так же говорил проповеди. А на буднях не мог. Попробовав старую методику, я перестал записывать будничные проповеди. Частично это помогло. Мне стало проще говорить. Но всё равно я придерживался принципа: можешь не говорить – не говори. Не хотел выдавливать из себя слова, если их нет. Говорить, когда надо, всегда хуже, чем когда хочешь. Должен сказать, что я избегаю тем пересказа житий святых. Чаще всего я говорю по Евангельскому чтению, реже по апостольскому, на тему события или чего-то злободневного. Но возможно, это перспектива для роста. Когда наговорил уже проповедей на годовой круг по Евангелию, то пора присмотреться к новым темам.

III Свободный экспромт Постепенно мне стало тесно в вольном пересказе чужих мыслей. Мне захотелось перейти к творчеству. Командировка на Ямал снова напомнила мне о том, что я миссионер. Бояться уже было нечего, но нужно было заботиться о качестве. После миссии я взял годовой отпуск от учёбы, закончив историко-филологический факультет и духовную магистратуру. Но сделал это зря. Нужно идти вперёд, не останавливаясь. Так стремительно, как за этот год, я ещё не терял накопленных знаний. Мне потребовалось три года, чтобы восстановить интеллектуальные силы… Я поступил в аспирантуру и стал преподавать в семинарии, чтобы расшевелить уснувший мозг. Благодаря новому обучению, я стал узнавать много новых исторических фактов, стал лучше понимать внутренние закономерности текстов, истории и церковных праздников, и начал творить. Приход у меня был маленький, благодарных слушателей ещё меньше. Однажды на Крещение я освятил воду в источнике деревянным крестом, и люди, вылив воду, уехали набирать новую в соседнем монастыре, где им должны были её освятить серебряным крестом. Жаль, они не знали, что в монастыре нет серебряных крестов… Ну да ладно. Отучившись два года в аспирантуре, я получил приход в райцентре. Там я смог творить по-настоящему. Знания, полученные в аспирантуре, позволяли свободно плыть в океане Священного Предания. Люди приходили на службы и благодарили, подходя ко кресту, не только за службу, но и за проповедь. В храме у меня был петличный микрофон и качественная аудиосистема. Мне было легко говорить и удобно записывать проповеди. Это была ключевая точка. Поскольку я не готовился к проповеди, у меня не было даже записанных тезисов. Единственный вариант – писать проповедь на диктофон, а затем расшифровывать и записывать текст. Но началась другая проблема: я не мог говорить под запись. Когда я говорил без записи, слова лились, мысли складывались, со слушателями был зрительный контакт. Но, зная, что в кармане диктофон, я говорил сухо и просто… Первое время я выбирал не записывать, но говорить красиво. Но так не могло продолжаться постоянно. Пришлось работать над собой. Говорил я всегда экспромтом – что Бог на душу положит. Хорошо зная своих прихожан, у меня получалось находить слова полезные и необходимые им в нужный момент. Постепенно я организовал Евангельские встречи. И тут я понял, насколько экспромт лучше подготовки. Я хотел идти строго по книге архим. Ианнуария, беседуя на темы Евангелия от Марка. Но получалось очень сухо. Людям было не интересно, а я боялся оторваться от книги. Я не просто могу говорить без подготовки, я не могу говорить после подготовки! Мысли путаются, хочется сказать обо всём, но не всё реально нужно. Говорить экспромтом меня мотивировала ещё одна установка. Я стараюсь не говорить двух одинаковых проповедей. Даже если меня слушают совершенно новые прихожане, себя слышу я сам. Поэтому для меня это является своеобразной тренировкой. Могу ли я отыскать какие-то новые смыслы в прочитанном отрывке или историческом событии? С такими мыслями я вступил в свой нынешний творческий период, который совпал хронологически с переводом в областной центр и началом преподавательской работы в университете.

II Пересказ архим. Ианнуария    Мне было намного легче исполнять семинарские послушания по педагогической практике и катехизации, чем однокурсникам, которые ещё не побывали в миссии. В первую очередь, потому что даже самый захудалый студент в миссии единственный, а потому – лучший. В семинарии же всегда были студенты старших курсов и однокурсники, регент, преподаватели. Все они испытующе смотрели на своих собратьев во время практики: как поёшь с народом молитвы, как читаешь кафизмы, как и о чём проповедуешь. Могли подшучивать, откровенно смеяться, хотя вполне вероятно, что не над практикантом, а над собственными шутками в разговоре. Никогда не знаешь есть кому-то до тебя дело или все заняты собственными размышлениями.    Так вот после миссии я уже был студентом второкурсником с богатым миссионерским опытом. Мне было не страшно. А это главное.    Кроме того, я с 12 лет сопровождал паломнические поездки, поэтому говорить с людьми мог и любил этим заниматься. Оставался только вопрос наполнения проповедей качественным содержанием. Для этого я слушал аудиокниги, читал, общался с умными преподавателями.    На 4 курсе я попал в Московский летний богословский институт. Там среди преподавателей был архим. Ианнуарий (Ивлиев). До этого времени я думал, что скучнее чем библеистика не может быть теологической науки. Но после лекций отца Ианнуария, я полюбил и его, и библеистику. Я получил от студентов МЛБИ аудиозаписи бесед по экзегетике Евангелия и апостольских посланий отца архимандрита на радио "Град Петров" . С тех пор в моих наушниках вместо музыки всегда звучал голос отца Ианнуария. Вначале я сильно переживал, когда не мог разобрать отдельные слова, упускал мысль или вовсе засыпал под его убаюкивающий голос... Но потом стал относиться проще и решил, что главное – просто дослушать всё до конца и уловить хотя бы основные идеи, не вдаваясь в частности.    Через год я стал диаконом, а затем и священником. Я уже успел к тому времени прослушать беседы по Евангелию от Марка и Луки, по Павловым посланиям и Откровению. Поэтому я был готов. Весь 2014 и 2015 год, включая миссионерскую поездку на Ямал, я пересказывал те мысли, которые запомнил из аудиолекций, разбавляя их своими размышлениями и актуальными событиями современности. Очень неплохо получалось. При том, что я специально не прослушивал беседу накануне проповеди, а прямо по ходу чтения, вспоминал что я слышал на эту тему и думал, как связать все идеи в одну проповедь.    Со временем, даже на архиерейской службе, у меня уже не было проблем с экспромтом. Когда я поехал в Губкинскую епархию на литургию апостола Иакова, владыка Софроний в начале литургии благословил мне сказать проповедь по Евангелию. Я не растерялся. Мне нужно было только взглянуть на текст рядового зачала и мысли сложились в проповедь сами собой с Божьей помощью. Так полное погружение в экзегетику по беседам архимандрита Ианнуария освободило меня от необходимости еженедельной подготовки к проповедям.

Тикси 3    После первой проповеди у меня была пауза на два года: 11 класс и 1 курс. Не припомню, чтобы мне давали говорить проповеди в это время. Если навык не развивать – он теряется. Поэтому я пережил кризис первой проповеди снова. На этот раз тоже не дома, а за 5500 км от него в пгт. Тикси-3, в храме военного гарнизона, куда я поехал в миссию на втором курсе… Конечно, в семинарии были свои способы борьбы со “страхом сцены”. Студентов отправляли петь с народом “Отче наш” и “Символ веры”. Нужно было выходить дирижировать бабушкам и студентам, стоящим на службе. Главное при этом с перепугу не забыть текст. А то вдвойне позорнее выйдет… И со второго курса студенты по графику говорили проповеди в семинарском храме на утренних и вечерних молитвах, черёдных богослужениях. Это такие службы, когда всех студентов делили на 6 черёд. Череда заступала раз в неделю. Ежедневно в семинарском храме студенты учились петь, читать и пономарить. Если не справлялся – ставили в дополнительную череду. Так у одного студента, который не мог нормально читать часы, появилась кличка “Ваня-череда”. Он каждое утро ходил в 7 утра на литургию, пока не научился читать часы… Но петь с народом ­– это одно, а говорить связную проповедь – другое. На первом курсе у меня вела риторику Светлана Владимировна Полторацкая, преподаватель филфака БелГУ, который я чуть позже окончил. Меня сильно волновал вопрос авторского стиля. Я мог скопировать манеру соборного протоиерея отца Леонида, понимал, как говорит проповеди архиерей, благочинный семинарского храма, священники моего родного города… Но как говорить мне? Если подражать кому-то из них, то кому? Светлана Владимировна сказала мне, что за мои подражания она мне ставит твёрдую 5 по риторике. Но на мой вопрос так и не ответила, сказала только: «Говори, как получается. Стиль сам придёт». В самом начале второго курса я улетел в командировку. Первым делом мне нужно было освоиться в новом храме. Для этого я решил в свободное время до богослужения сходить посмотреть как там всё устроено. В гарнизонном храме пгт. Тикси не было никого. Тогда я стал на амвон и принялся говорить в пустоту. Я думал, как стать, о чём говорить, куда повернуть голову, на что смотреть… Как вдруг дверь отворилась. Зашел священник отец Владислав, с которым я был командирован. – Ты что делаешь? – спросил он меня. – Ничего… – испуганно произнёс я. – Ну ладно, репетируй… Ну какое уж теперь репетируй? Стыд, да и только. Прервал внезапно мой творческий порыв. Надо теперь дела делать, а не в пустой храм говорить. На ближайшей службе я проповедовал. После первой проповеди в тиксинском храме, мне уже было не страшно. Я ходил в школу для бесед со старшеклассниками, вел спевки в храме и смело говорил проповеди. Я вспомнил, что я – миссионер.

I. Страх и репетиции Первый период проповеднической деятельности состоит из двух ключевых воспоминаний: это проповедь в Бердянске у отца Евгения и в храме военного гарнизона п. Тикси-3. Самую первую проповедь я сказал в 10 классе, когда был в гостях у священника, друга нашей семьи. Он знал, что я готовлюсь поступать в семинарию и благословил сказать проповедь на праздник Преображения.   Мне было очень страшно. Я понимал, что приход сельский, бабушки добрые. Но я никогда этого не делал! Хотя в своём храме я уже тренировался читать апостол и шестопсалмие, но проповедь не говорил никогда. Более того. Молодым школьникам эта часть богослужения казалась самой скучной и ненужной, излишне затягивающей завершившееся богослужение. Отец Евгений дал мне несколько сборников проповедей. Я уже не помню кто был их автором. Мне нужно было найти там проповеди о Преображении и понять о чём говорить. Батюшка сказал подготовиться и вечером ему рассказать. Я несколько раз подходил к нему, он всё откладывал нашу “репетицию”, пока наконец не лёг в постель и сказал, что уже поздно, послушает меня утром. От этого я волновался ещё сильнее. Вдруг он не одобрит мой подход, и мне придётся заново собирать материал? Но утром он тоже не стал меня слушать, сказал: «Так расскажешь». Я был сильно удивлён его доверием, но вместе с тем и обеспокоен. Помню, как в страхе прошла вся служба. Я вышел после “Отче наш” и рассказал, как трудились апостолы, идя в гору за Господом, но за труды он их вознаградил и сподобил увидеть чудесный фаворский свет… Я плохо помню, о чём ещё я говорил. Конечно, о чуде, о необходимости духовного труда каждому из нас для награды от Господа. Но очень хорошо помню, как бабушки хлопали мне в конце и выкрикивали: «Молодец!».

Друзья, наш канал называется «Мастерская проповедника». Это значит, что я буду публиковать не только проповеди – итоги своих трудов и размышлений, но и частично погружать вас в творческий процесс, рассказывать об источниках вдохновения, делиться воспоминаниями и теорией гомилетики. Кстати, по особой иронии Промыслителя, я её в семинарии не изучал. Я уехал на втором курсе в миссию на Якутскую землю с конца сентября по середину апреля. Как раз в это время мои однокурсники постигали искусство проповеди в теории, а мне пришлось это делать в укоренном режиме на практике. Обычно я к проповедям не готовлюсь. Говорю не с целью похвастаться. У меня есть на то причины, и, возможно, мой опыт будет кому-то полезен. Цепляясь за выученный текст, теряешь контакт со слушателями, боишься ничего не перепутать и звучит это мёртво. За 16 лет проповеднической деятельности я готовился с десяток раз... В основном это архиерейские или другие торжественные службы, начальный период аудиозаписи, когда не мог привыкнуть к диктофону в кармане, сослужение большому количеству духовенства. Обычно легко говорить, когда знаешь о чём. Но для меня подготовка создавала дополнительные трудности, она сковывала и тормозила. Замыкала мозг и не давала парить. Поэтому мне пришлось довериться Богу и отказаться от подготовки. А если быть точнее, готовиться всю жизнь. Я читал материалы по экзегетике, чтобы понимать всю структуру Евангелия, «Отечник проповедника», чтобы знать истории на большинство случаев церковной практики, систематизировал вопросы на Исповеди, чтобы понимать потребности и уровень слушателей, читал новости и художественную литературу… В общем, брал как можно больше материала, чтобы не говорить заученный по случаю текст, а иметь достаточно точек, которые можно легко отобрать по ситуации и соединить в нужной последовательности. Так я прошел 4 периода творческих поисков проповедника: 1. Страх и репетиции; 2.   Пересказ архим. Ианнуария; 3.   Свободный экспромт; 4.   Импровизация по тезисам.  О каждом из них я расскажу в дальнейших публикациях.