Репчатый Лук

Лера проснулась от звука ключа в замке. Она замерла, прислушиваясь. Семь утра субботы. Максим спал рядом, уткнувшись лицом в подушку. Значит, не он. — Привет! — раздался из коридора бодрый голос Киры, сестры Максима. — Я на минутку, забежала за той помадой, помнишь, ты мне давала в прошлый раз? Лера зажмурилась. Кира получила ключи от их квартиры якобы «на всякий случай» — если что-то случится с Максимом, если нужно будет кого-то впустить, если срочно понадобится помощь. За три месяца этот «всякий случай» наступал раз пятнадцать в неделю...

Лариса подняла голову от ноутбука, когда услышала звонок в дверь. Уже девять вечера — она только-только села доделывать презентацию для завтрашнего совещания, после того как приготовила ужин, загрузила стиральную машину и разобрала посудомойку. Максим возился на кухне с чаем, его голос донёсся из коридора: — Мам? Что-то случилось? Сердце Ларисы ухнуло вниз. Светлана Игоревна никогда не приезжала без предупреждения. Последние два года, с тех пор как они с Максимом переехали в эту двухкомнатную квартиру на окраине Москвы, свекровь наведывалась редко — и всегда заранее предупреждала...

Лиза закрыла дверь ванной и прислонилась к ней спиной, глядя на две полоски на тесте. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она сделала глубокий вдох, потом ещё один, и только тогда позволила себе улыбнуться. Широко, счастливо, по-настоящему. — Сашка, — позвала она мужа, выходя в коридор. — Саш, иди сюда! Александр вышел из кухни с кружкой кофе в руке, взъерошенный, в домашних штанах и старой футболке. Такой родной, такой любимый. — Что случилось? — Он нахмурился, заметив что-то в её лице...

Дмитрий стоял посреди гостиной, обхватив голову руками, и смотрел на разбросанные по полу обрывки бумаг. Ещё час назад это был договор о покупке стройматериалов на последний этап ремонта. Теперь — конфетти из его рухнувшей жизни. — Не объяснишь мне, — Лена стояла в дверях, скрестив руки на груди, и её голос был удивительно спокойным, что пугало ещё больше, — почему твоя мать претендует на долю в моей квартире? Он поднял голову. Жена была бледной, с красными от слёз глазами, но держалась прямо, как будто последние силы уходили на то, чтобы не согнуться пополам от боли...

Когда Валентина Петровна впервые переступила порог моей квартиры пять лет назад, она обошла её молча, провела пальцем по подоконнику и сказала только: «Ну что ж, жить можно». Тогда я не поняла, что это была инвентаризация, а не простое знакомство с нашим жильём. Квартиру я получила от бабушки в двадцать три года, за год до знакомства с Игорем. Однокомнатная, тридцать восемь метров в спальном районе, но моя. В документах так и значилось — собственность Анны Сергеевны Красновой. Когда мы с Игорем поженились, я даже не думала, что это когда-нибудь станет камнем преткновения...

Лариса Ивановна появилась в пятницу вечером, как обычно без предупреждения. Я открыла дверь и увидела её на пороге с двумя огромными сумками, в которых наверняка лежало всё что угодно — от банок с вареньем до шерстяных носков для Мишки, хотя на дворе стоял май. — Здравствуй, Олечка, — она прошла мимо меня, даже не дождавшись приглашения. — Где мой мальчик? «Мой мальчик» — так она называла Мишку, моего шестилетнего сына. Не «внук», не «Мишенька», а именно так, словно я была лишь временной опекуншей, а истинные права принадлежали ей...

Анна закрыла дверь в ванную и прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Руки дрожали, а в горле стоял комок. Она смотрела на своё отражение в зеркале — растрёпанные волосы, красные пятна на щеках, блестящие от слёз глаза. Так не должно было произойти. Она не хотела срываться, не хотела кричать. Но всему есть предел. За дверью послышались шаги Игоря. Он ходил по квартире, что-то бормоча себе под нос. Анна включила воду, чтобы не слышать. Ей нужно было время — хотя бы несколько минут, чтобы собраться с мыслями и понять, что делать дальше...

Дарья стояла у окна и смотрела на дождь, барабанивший по стеклу. В руках она сжимала уже остывшую чашку. За окном темнело, хотя было всего пять вечера. Ноябрь в этом году выдался особенно мрачным, будто природа решила подстроиться под её настроение. Всего год назад она была счастлива. Свадьба с Артёмом казалась началом новой, прекрасной жизни. Он был внимательным, заботливым, смешил её до слёз, поддерживал буквально во всём. Родители у него тоже показались милыми людьми — Валентина Петровна и Геннадий...

Ира заметила, что телефон Андрея мигает уже третий раз за последние полчаса. Он даже не взглянул на экран, продолжая механически жевать картофельное пюре. Она знала, кто звонит. Знала с той самой точностью, с которой можно предсказать дождь по тяжелым тучам за окном. — Это Людмила, — произнесла она, не спрашивая. Андрей поднял глаза, и в них промелькнуло что-то вроде вины, смешанной с раздражением. — Откуда ты знаешь? — Потому что она всегда звонит перед тем, как что-то попросить. И потому что ты боишься брать трубку...

Ольга услышала знакомый звук ключа в замке ещё до того, как часы на кухне показали шесть вечера. Обычно Игорь возвращался позже, а сегодня она только-только сбросила туфли в прихожей и не успела даже снять пиджак. День выдался тяжёлым — аудит, отчёты, начальник, который требовал переделать презентацию три раза подряд. Голова гудела, ноги ныли, хотелось только одного: упасть на диван и не двигаться хотя бы час. — Оль, ты дома? — голос мужа был слишком бодрым, слишком приподнятым. Ольга сразу насторожилась...

Я проснулась в шесть утра, хотя гости должны были прийти только к трём часам дня. День рождения мужа — событие, к которому в нашей семье готовятся серьёзно. Особенно когда на пороге юбилей, пусть и небольшой — тридцать пять лет. Кухня встретила меня привычным уютом: чистые столешницы, вымытая до блеска плита, расставленная по полочкам посуда. Я люблю порядок. Может быть, даже слишком люблю — по крайней мере, так считает моя свекровь Нина Петровна. Она вообще много чего обо мне думает, и почти ничего из этого не является комплиментом...

Лариса вытирала посуду медленно, методично, словно это занятие могло успокоить бурю эмоций, клокотавших внутри. За стеной гостиной слышался голос Тамары Викторовны — её свекрови. Голос звучал мелодично, почти приветливо, но Лариса уже научилась различать в этой мелодичности яд. — А вот Кристина всегда так красиво накрывала на стол, — доносилось из гостиной. — Помнишь, Димочка? Она салфетки умела складывать, как в ресторане. И цветы всегда подбирала в тон скатерти. Лариса сжала полотенце в кулаке...