Максим Семин

Вадим прожил в замке неделю, за которую в полной мере почувствовал себя покинутым и ненужным. Для него здесь просто не было места и он прекрасно понимал почему: сам подвиг, который привёл его сюда, был ненастоящим, глупым, ошибочным. Да и не было никакого подвига, встрял в разборки ради чужой бабы и подох в луже, как собака. А она вряд-ли оценила, наверняка вернулась к своему Лехе и живёт счастливо. Женщины вообще любят победителей, такая у них природа. - думал Вадим. В груди при этих мыслях, закипали возмущение и злость, он искал на себе шерсть, находил лишнюю волосинку на руке и пугался...

Бьёрн окинул взглядом присутствующих в своей комнате и вздохнул. - Хочу напомнить, братья и сёстры, что мы - члены Высшего Совета Ордена, который олицетворяет Свет, а не торговцы на базаре. Нам нет смысла обмениваться колкостями, всё решает голосование. - Да, мы в заднице. - резанула Катька, сидевшая на краю стола и болтающая ногами. - Но мы там и должны быть, мы - проктологи. - Леди Ида подняла бровь с удивлением и одобрением, правда, было не совсем ясно, одобрила она шутку или концепцию. Многие...

- Красные, синие, зелёные.. - ругался Вадим. Что за дичь у вас здесь творится? - Это условность, - бросила Катька через плечо, - наш жаргон, можешь называть их так, как тебе нравится. - Кого их? - Понимаешь, здесь не совсем физический мир, а его... Я не знаю, как тебе сказать, информационная оболочка. Она ловко выскребла ножом углубление и теперь облепляла куриную тушку глиной, внутрь уже успела добавить яблоки, откуда они взялись, как и сама курица - для Вадима оставалось загадкой. - Успокоила, ничего не скажешь...

В тяжелую дубовую дверь постучали, потом постучали снова, но приглашения не последовало. Дверь скрипнула, девушка аккуратно заглянула и увидела, как Вадим спит стоя, облокотившись на каменный подоконник. Вадим приоткрыл покрасневшие глаза, но не подал никакой реакции. Они были безжизненными и пустыми. Видно было, что первая ночь далась ему тяжело. - Катя, очень приятно! - новая знакомая окинула его взглядом и подняла от удивления брови. Парень только кивнул в ответ. - Ты пропустил завтрак, а у нас с этим строго - перехватить кусок не получится...

- Я погиб в 849 году - старик неспеша выговаривал каждое слово, давал собеседнику привыкнуть к тому, что его привычный мир рухнул. - Смерть была принята в бою, и я верил, что попаду в Вальхаллу. Мясо вепря, вино, красивые девушки - он улыбнулся, - такие были грёзы... - А попали сюда? - Тогда это было чистое поле. Сегодня мы называем его "Равнины отчаяния". Там бродят бесцельно души, которые потеряли надежду. Вадим смотрел недоверчиво. - Моё приземление отметили с огоньком - чуть не сожрали! - старик потёр рукой шрам на переносице...

Сознание поднималось над городом, и вот уже серые панельки многоэтажек стали похожи на маленьких тараканов. Они шевелились, двигались, расплывались, поглощаемые светом, и уплывали куда вдаль, кружась в затейливых хороводах. Плыли по полям и лесам, а потом резко поднимались над планетами и уходили в космический сумрак, теряясь в звездах. Сумрак озарялся светом и свет вёл по коридорам, длинным извилистым и холодным... Это было похоже на сон в бреду. Вадим чувствовал, что летит по этим коридорам,...

Иван Сергеевич резко дал по тормозам и нервно дернул за ручку, пытаясь выскочить, едва ли не на ходу. Дверь не поддалась. - Твою мать! Опять тяга слетела. - Выходите через мою! - Вадим выскочил быстро и тут же прочувствовал на себе всю ярость погоды. Дождь лупил нещадно, и первые ледяные капли, пробравшись за шиворот, устраивали соревнования, кто быстрей проползёт по телу, заставляя его вздрагивать всякий раз, когда определялся победитель. Порывы ледяного ветра пробирали до костей. Голубой спортивный...

Моросил паршивый мартовский дождь. Мелкие, но частые капли летели по затейливым траекториям и, обходя изгибы одежды, забирались, казалось в душу, после чего промокшая душа стонала, продуваемая ледяным ветром насквозь. Снег ещё не растаял до конца. Пешеходы мешали ногами грязь, и, завидев машину, держались от луж подальше. В этом городе вежливость на дорогах была скорее исключением, чем нормой, а узкие улочки, как назло мешали участникам движения разойтись с миром. Это был вечерний час пик, все спешили домой, и их сложно было за это судить...

- Я, кажется, давал задание отрабатывать уклоны, а не разлёживаться на татами пластом. У Вадима было достаточно оправданий своего постыдного положения. Антон старше, занимался у своего отца-тренера с детства, на соревнованиях рубил всех без жалости и, что самое страшное, своим положением наслаждался. Обладал той самой дьявольской искринкой в глазах, из-за которой никто не хотел с ним работать в паре. Установка тренера была нехитрой: «Обозначаем удар, либо прямой в голову, либо ногой в живот, даём...