Душевный Мир

Развод со Стасом выбил у Алёны землю из-под ног. Она давно чувствовала, что в их семье поселился кто-то третий, но гнала от себя страшные догадки. А когда правда вскрылась, мир, который она так старательно строила — с планами на отпуск, мечтами о детях, с уютными вечерами — рухнул в одночасье. Стас просто собрал вещи и ушёл. Не из дома — из её жизни. Лето плавилось на исходе, но Алёна не замечала ни золота солнца, ни гула города, ни даже радуги, повисшей после короткого ливня. Её мир съёжился до размеров пустой квартиры...

Полина вернулась из колледжа и уже в прихожей споткнулась о тяжёлый, кислый запах перегара. Запах, который въелся в обои, в старое пальто на вешалке, в саму её жизнь. Из комнаты доносился раскатистый, булькающий храп. Всё ясно. Отец. Она, не разуваясь, прошла на кухню. Мама стояла спиной, сгорбившись над раковиной, и методично скоблила ножом картошку. Услышав шаги, она вздрогнула и обернулась. Чуткий Полинкин взгляд мгновенно выцепил то, что мама пыталась скрыть, — багровую, начинающую отекать щеку...

— Ань, замок проверь, пожалуйста, — устало проговорила мама, поднимаясь из-за кухонного стола. — Мам, ну сколько можно? Этот ритуал никогда не закончится? — в голосе пятнадцатилетней Ани звенела обида. — Не закончится, пока Тамара Павловна с нами. Если она выйдет одна, то заблудится и… — И умрёт под забором, а мы будем жить с чувством вины, — с вызовом закончила Аня. — Мам, а может, и пусть? — Что «пусть»? — мама замерла, не поняв. — Пусть уйдёт. Ты же сама говорила, что у тебя уже нет сил с ней возиться...

Будильник орал уже в третий раз, когда Аня наконец вынырнула из вязкого сна. Проспала. Вскочила, как ошпаренная, и заметалась по квартире. Через пять минут она пулей вылетела за дверь и понеслась на остановку. Так торопилась, что под ноги не смотрела. Оставалось добежать всего метров двести, когда под каблук угодил острый камень. И каблучок-то небольшой, но хрустнул предательски, и горячая волна боли пронзила лодыжку. Хорошо, хоть не растянулась на асфальте на глазах у прохожих. Она поковыляла к остановке, уже отчётливо понимая, что безнадёжно опоздает...

— По-моему, это оно. Вот честно, Алин, лучшее из всего, что ты надевала, — произнесла Кира, с прищуром хищной птицы разглядывая подругу. — Ваша подруга права. Платье сидит на вас, словно было сшито по вашим меркам. Только подол подшить и самую малость в талии убрать, — защебетала продавец свадебного салона. – Фату принести? — Ой, я хотела без фаты, — растерялась Алина. — Несите, — властно бросила Кира, не отрывая взгляда от подруги, которая кружилась перед огромным зеркалом. – Только не до пола...

Под пошловатый мотив «Ах, какая женщина!» на импровизированном танцполе отплясывали гости. Во главе процессии, энергично работая локтями, двигался сам юбиляр — шестидесятипятилетний начальник Игоря. Игорь с женой Мариной, оглушенные музыкой и уставшие от жирной еды, остались за столом, похожим на поле после битвы. На дальнем его конце двое коллег до хрипоты спорили о политике, а третий спал, уронив голову на руки. Марина придвинулась к мужу, ее дыхание обожгло ухо. — Игорь, я больше не могу. Голова сейчас треснет...

Елена, женщина с глазами, в которых читалась привычная усталость, но и неизменная нежность, стояла у плиты. Готовка для неё всегда была чем-то вроде священного ритуала. Когда-то, при живом Василии, она пекла пироги и жарила мясо так, чтобы к его приходу с работы стол ломился от яств. Василий ушел восемь лет назад, но привычка осталась. Теперь так же, с замиранием сердца и прислушиваясь к каждому шороху за дверью, она ждала с работы сына, Романа. Щёлкнул замок, и в прихожей прозвучал его низкий голос: — Мам, я дома! — Слышу, — отозвалась Елена, и легкая улыбка тронула её губы...

Алиса скользнула в квартиру, словно тень, и принялась бесшумно, чтобы не разбудить маму, снимать нарядное платье. Едва сдержала стон, когда снимала новые, жутко натёршие ноги туфли. — Что так рано вернулась? Сбежала? Не понравилась свадьба? – Голос мамы, неожиданно прозвучавший из прихожей, заставил Алису вздрогнуть. — А ты чего не спишь? Меня караулишь? – выпалила Алиса, чувствуя, как нарастает раздражение. Мама поджала губы, словно пытаясь сдержать что-то внутри, и медленно удалилась в свою комнату...

Вера после работы еле волочила ноги. Готовить совсем не хотелось, но Лизку кормить надо. Купила упаковку гречневой лапши и куриные сосиски. Дочь с детства их обожала. Еще взяла литр молока и половинку ржаного хлеба. У кассы образовалась крошечная очередь. Перед Верой стоял здоровенный мужик в потертой джинсовой куртке и нелепой шапке-ушанке с оторванной завязкой. "Ну и вид! Вроде не алкаш какой, а шапка как с помойки. Жена, наверное, рукадельница. Специально, чтобы другие бабы не заглядывались. Интересно, какое у него лицо...

— Ну чего ты как ёжик колючая? Обещаю, тебе там понравится! Море, солнце, фрукты… – тараторила Вера, стараясь поймать взгляд дочери. Оля упорно смотрела в окно, где мелькали бесконечные поля и аккуратные виноградники. Параллельно железной дороге мчались легковушки, кажущиеся крошечными из вагона. Вдали то появлялись, то исчезали горы, окутанные дымкой. От яркого солнца начинали болеть глаза. Оля в который раз проверила телефон, с досадой отбросив его в сторону. "Ах, эти подростковые страдания," – подумала Вера, а вслух сказала: — Скорее всего, связь пропадает...

– Солнце моё! – позвала Василиса. – Вася, где ты? В ответ раздались торопливые шаги, но в комнату вошла не мать, а бабушка, Анна Петровна. – Проснулась, ласточка? Василиса заметила, что глаза у бабушки красные и уголки губ опущены, совсем не так, как обычно. – А мама? Где мамочка? – настороженно спросила девочка, чувствуя, как что-то сдавливает горло. – Мамы... пока нет. Она уехала. – Уехала без меня?! – Василиса всхлипнула, готовая разрыдаться. – Вставай, пора собираться. В детский сад сегодня пойдёшь...

— Светка! Котлеты стынут! — крикнула из кухни Надежда, но в ответ — тишина. Ни звука, ни шороха. — Да что ж такое, а? Опять в своих наушниках засела, ничего не слышит! — Надежда решительно направилась в комнату дочери. — Так-с. Снова в телефоне копаешься, я смотрю. — Она выдернула наушник из уха Светланы. Светка от неожиданности дернулась и не успела спрятать экран телефона от материнских глаз. — Опять с этим... как его там? Димой? Не нравится он мне, от учебы отвлекает! А у тебя выпускные экзамены...