Слюсарчук ставил здесь странные, с примесью эзотерики, медитативные спектакли (по Павичу и Джойсу, Аррабалю и Книге мертвых, даже по Ницше и Юнгу), которые вовсе не старался сделать понятными и удобными для восприятия.Санкт-Петербургские ведомости
Эпизод движется за эпизодом с помощью рассказчика (Иван Шевченко, в другом составе Александр Крымов), который сидит среди зрителей в проходе и читает исписанные листы.Санкт-Петербургские ведомости
Третье действие сильно отличается от предыдущих двух: режиссер будто разрешил актерам эмоциональные проявления – после трех-то часов нарочито тусклой пригашенной игры.Санкт-Петербургские ведомости
Получился долгий герметичный спектакль, где добрую часть действия актеры проборматывают сцены из романа, а потом вдруг с эмоциональной атакой идут на зал.Санкт-Петербургские ведомости