«Ъ»: реформа третейских судов в России не повысила доверие бизнеса и государства к ним
Реформа не смогла увеличить доверие к арбитражу Исполнилось пять лет третейской реформе, начатой с целью расчистить рынок от мошеннических и «карманных» судов, чтобы повысить доверие бизнеса и государства к такому способу разрешения споров. Количество третейских судов (ТС) в России сократилось с нескольких тысяч до семи, из которых только три имеют широкий профиль, а еще два предназначены для нужд госкорпораций и входящих в них структур. Чиновники и сами новые ТС считают реформу в целом успешной. Но статистика этого не подтверждает: исполнять в госсудах третейские решения легче не стало, а крупные споры российский бизнес, как и раньше, предпочитает передавать за рубеж. В сентябре исполнилось пять лет с вступления в силу закона об арбитраже, а в ноябре будет ровно четыре года с окончания переходного периода третейской реформы, отведенного на переформатирование ТС (см. “Ъ” от 1 ноября 2017 года). На смену нескольким тысячам ТС в России пришло всего семь постоянно действующих арбитражных учреждений (ПДАУ, новое название третейских судов). Также право рассматривать споры на территории РФ получили четыре иностранных центра — Гонконгский, Венский и Сингапурский арбитражи, а также Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (суд ICC). Такое развитие системы «позволяет определить достаточно высокие стандарты арбитражного разбирательства, а также способствует повышению доверия к институту арбитража со стороны бизнеса и государства». К успехам реформы господин Замазий относит прекращение деятельности «многих сомнительных и откровенно недобросовестных структур», улучшение законодательства, регулирующего процедуру арбитража и вопросы содействия госсудов третейским. По мнению ответственного администратора РАЦ Юлии Муллиной, «удалось сформировать корректное понимание сущности третейского разбирательства» и повысить «доверие к арбитражу как со стороны пользователей, так и судов», в частности, благодаря «прозрачности и определенности хода арбитражного разбирательства». Вице-президент по правовым вопросам «Ростелекома» и член ОКЮР Александр Смирнов согласен, что «доверия к ведущим арбитражным учреждениям стало больше». Причина в том, что помимо стандартных преимуществ третейского разбирательства (быстрое и конфиденциальное рассмотрение спора) его правила более гибкие, чем у госсудов, и позволяют выбрать более подходящую форму разбирательства, в том числе провести его в любом месте или даже онлайн. Председатель правления Арбитражной ассоциации Владимир Хвалей и вовсе считает, что статистика показывает «полное фиаско» реформы, учитывая, что «количество дел в ТС уменьшилось почти в десять раз и составляет меньше 0,1% от коммерческих споров в госсудах». Возможно, предполагалось, что сокращение количества ТС и их предварительная проверка должны дать определенный эффект, однако бизнес «в целом не видит преимуществ третейского разбирательства», притом что оно «стало заметно дороже и дольше разбирательств» в госсудах, рассуждает господин Панов. В Минюсте объясняют это падение «закономерным последствием сокращения количества ПДАУ», добавляя, что «статистика за 2018–2020 годы не позволяет в полной мере делать выводы о динамике развития института третейского разбирательства, так как в ней учитываются и решения, вынесенные ТС до завершения арбитражной реформы». «Нужно, чтобы госсуды оказывали больше содействия арбитражу, а контроль был ограничен рамками закона и исключалось вмешательство в существо разрешенного арбитрами спора»,— подчеркивает господин Смирнов. По мнению Андрея Зеленина, государству следует «расширить сферы применения третейского разбирательства, например на споры в сфере интеллектуальной собственности, семейные и потребительские», а арбитражным учреждениям стоит заняться «сервисной составляющей их работы».Коммерсантъ