Долгие годы не мог понять, почему они смеялись, говоря о войне. Самые ранние воспоминания детства, да и вообще воспоминания о детстве, а потом и юности всегда были связаны с многолюдным радостным застольем, где непривычно для повседневности они, в пиджаках с медалями и орденами, поднимали «малинковские стаканы» за Победу. А потом, когда отца не стало, всё понял. Но было уже поздно. Мой отец прошел всю войну, что называется, от звонка до звонка. И завершил войну старлеем в Будапеште в 1945-м. На протяжении нескольких десятков лет это было всё, что я знал про него и его войну. Отец не любил рассказывать про войну. Когда я был маленьким и все мы играли во дворе улицы Проспект Мира (это в Калининграде, бывшем Кенигсберге) в войнушку, все мои ровесники могли представлять из себя капитанов, кавторангов и даже генералов, потому что это были их отцы. Потому что мой отец про войну говорил неохотно. Мой отец, Виноградов Виктор Александрович, 1923 года рождения, прошел всю войну комвозвода десантников, десятки раз был заброшен в ближайший к фронту тыл врага, где осуществлял диверсии для организации прорыва Красной армии. После войны у моего отца было много друзей, и почти никогда ровесников. Я все время пытался разговорить его, о войне, о том, что было там, в окопах, за линией фронта. Да, про войну отец говорил скупо, в общем-то, его рассказы потянут на пару страниц. Смеялись, даже когда пели такую грозную песню: «Пусть ярость благородная вскипает как волна, идет война народная, священная война»... Почему они так смеялись, радовались чему-то, когда пели про «ярость благородную»?Украина.ру