По мере того, как мы углубляемся в фантастические неведомые дебри двадцать первого века, пропорционально, по незыблемым законам Вселенной, отдаляется от нас последнее десятилетие века двадцатого. Десятилетие, влияние которого еще сильно, но уже не так сильно, как пять лет назад, как десять, как пятнадцать. Потому что выросло и по большей части освоилось во взрослой жизни поколение тех, для кого 90-е ассоциируются скорее с детскими впечатлениями, чем с осязаемыми, реальными вещами. Жвачки по рублю, диснеевские мультики по телевизору, сотки, тамагочи и прочая трогательная, милая памяти мелочь. А следом пристроилось поколение тех, кто и тамагочи не застал, не говоря уж о сотках и жвачках по рублю. Последняя интересная эпоха - такая, которая имеет право называться эпохой, вызывающая сразу огромный ряд ассоциаций. Нормального мифа из американских 90-х не слепишь. Тогда как из наших 90-х миф - ого-го какой. Однако вместе с тем сам миф претерпевает мутации, стремительно эстетизируется, теряя изначальное смысловое и информативное наполнение. Например, для проповедования современной феминистской повестки - как в нашумевшем фильме Дарьи Жук "Хрусталь", прошлогоднем фестивальном хите. "Бык" дебютанта Бориса Акопова - того же поля ягода. Главный герой - Антон Быков aka Бык, молодой главарь районной бригады пацанов, орудующей где-то в провинции. Иной раз нет-нет, да и выдаст что-нибудь такое язвительное, меткое - чокнется с бандитом "за демократию". Четкого миропонимания в поступках и речах Быка не прослеживается. Причем дополнительно его положительность (объективно весьма спорная) акцентируется посредством одного поэтического образа - больное, слишком большое сердце, мешающее Быку комфортно в своей среде существовать. Вернее, треугольник - с участием младшего брата Быка - импульсивного студента - и красивой девушки-парикмахерши. "Хрусталь" Дарьи Жук, кстати, был выше упомянут не просто так, сравнение очень уж назойливо напрашивается. Но там, где Дарья Жук сознательно сгущала краски и натягивала фон Триера на Крыжовникова, Борис Акопов выдерживает заданный тон и не занимается подменой дискурса.Российская газета