«Лехаим» начинает публикацию фрагментов документального и одновременно очень личного повествования Филиппа Сэндса под названием «Восточно‑Западная улица». Автор — профессор права, президент британского ПЕН‑клуба — на примере четырех героев (один из которых нацист, трое других — евреи из небольшого местечка подо Львовом) исследует возникновение в XX веке новых правовых концепций, которые позволили дать определение злодеяниям Третьего рейха. Пролог Приглашение Вторник, 1 октября 1946 года, Нюрнберг, Дворец правосудия В три часа дня с минутами деревянная дверь позади скамьи подсудимых скользнула в сторону, и Ганс Франк вошел в зал заседаний № 600. Серый костюм подсудимого словно оттеняли белые каски двух сопровождавших его суровых конвоиров. Затяжной суд сказался на этом человеке, который был личным юристом Адольфа Гитлера, а затем — его представителем в оккупированной Польше: там насмотрелись на его розовые щечки, остренький носик и зализанные к макушке волосы. Теперь Франк уже не был изящным щеголем‑министром, которому воспевал славу его друг Рихард Штраус. Сидевший в нескольких метрах от Франка Лаутерпахт был тот самый человек, кто предложил использовать в нюрнбергском приговоре термин «преступления против человечества». Три слова — для обозначения убийства четырех миллионов евреев и поляков на территории Польши. Изучая эти материалы, Лемкин выявил определенную модель поведения и дал ей название, квалификацию того преступления, которое можно было вменить Франку. В отличие от Лаутерпахта, сосредоточенного на преступлениях против человечества, то есть на защите прав личности, Лемкин более был озабочен защитой групп. У Лемкина, прожившего несколько лет во Львове, тоже имелись личные счеты к Франку: его родители и брат стали жертвами преступлений, совершавшихся на подвластной Франку территории. Потом открыл дверь, вышел из лифта, подошел к той скамье, где сидел во время суда его отец, обвиненный в преступлениях против человечества и геноциде. Никлас и я оказались вместе в зале № 600 благодаря приглашению, которое я неожиданно получил несколькими годами ранее от юридического факультета Львовского университета: приглашению прочесть публичную лекцию о преступлениях против человечества и о геноциде. В одних разбирательствах обвинение формулировалось как преступления против человечества, то есть поставленное на поток убийство отдельных людей; в других речь шла о геноциде, уничтожении групп. Я знал, откуда взялись концепции этих новых преступлений и как эти концепции развивались, но не имел представления о личных историях, стоящих за терминами, и о том, как все сошлось в процессе над Гансом Франком. Приглашение из Львова давало мне шанс исследовать эту историю. Приглашение во Львов открывало возможность исследовать эти зияющие прорехи. В королевстве Галиция, по улицам которого в детстве бродил Леон, бок о бок жили поляки, украинцы, евреи и многие другие, но к тому времени, когда Ганс Франк вошел в зал заседаний № 600 Нюрнбергского суда, то есть всего тридцать лет спустя, еврейская община была уничтожена, а поляков как раз выселяли.Лехаим