ПОЛЕЗНЫЕ СОВЕТЫ

Анна проснулась от грохота посуды и громкой музыки, доносящейся с кухни. На часах было без четверти семь. Она ещё не успела как следует открыть глаза, а внутри уже поднималось привычное раздражение — словно кто-то заранее испортил ей день, решив за неё, в каком настроении ей быть. С кухни донёсся голос Дениса, старшего брата Артёма: — Ну ты видел, как моя бывшая теперь в соцсетях выставляет себя? А та, рябая, ещё меня упрекала — мол, я сорокалетний подросток. Да у неё самой в голове одни опилки....

— Ну как, обжилась? В чужом гнезде, поди, дышится свободнее? — с порога бросила бывшая свекровь, не утруждая себя ни приветствием, ни стуком. Мария не сразу осознала, что обращаются именно к ней. В руках — тяжёлый пакет с продуктами, плечо ноет после смены, сын дома с температурой, а тут — Валентина Петровна, будто из-под земли выросла. В плаще, в туфлях, с таким видом, словно прибыла с инспекцией, а не навестить внука. — Это моя квартира, — откликнулась Маша и устало махнула в сторону кухни. — Проходите...

Квартиру наполнял запах пригоревшей крупы. Наташа выключила конфорку, провела ложкой по дну — каша рассыпалась сухими крупинками. Кончилось, отслужила своё бабушкина кастрюлька. Выбросить бы, да рука не поднимается. Ведь ей этой посудой лет сорок, не меньше. — Наташа, не уходи — послышалось из спальни. — Кажется, у меня снова скачет давление. Наталья быстро вытерла ладони о передник, зашла в комнату. Вера Петровна сидела на кровати в халате с оторванным рукавом, щурилась от света. — Сейчас измерим...

— Представляешь, меня повысили! — Артем жестом подчеркивал свою радость, входя на кухню с листком распечатки в руке. — Теперь зарплата семьдесят тысяч! Марина отставила в сторону только что вымытую тарелку и обернулась. Артем сиял, словно школьник, получивший высший балл. — Это прекрасно! — Она обняла его, ощутив, как он крепче обычного прижал её к себе. — Теперь сможем детям больше покупать. — Именно так. — Он поцеловал её в лоб и направился к столу. — Знаешь что, давай теперь я полностью возьму на себя финансы...

Анна замерла в длинной очереди в МФЦ, листая на телефоне список предстоящих платежей, как вдруг за спиной узнала чей-то голос. — Не может быть, Анна? — это был Максим. Она подняла глаза, и сердце на мгновение замерло. Перед ней стоял он — её бывший муж, человек, с которым она прожила десять лет и который два года назад ушёл, не оглянувшись. Под глазом у него красовался свежий синяк, куртка была помята, руки он держал в карманах. Вся его поза выражала нарочитую непринуждённость, словно они случайно столкнулись в школьном коридоре...

— Тебе бы хоть яичницу толково приготовить… Хотя, чего ожидать от простой региональной кассирши. Ангелина поставила чашку на стол чуть резче, чем планировала. Несколько капель чая упали на скатерть. Она молча вытерла их бумажной салфеткой. — Я, между прочим, стараюсь, чтобы у тебя всегда был завтрак. Хочешь яичницу — пожарь себе сам. Максим не отрывался от экрана смартфона, но недовольно скривился: — Ну вот, понеслось. Не ценишь. Я тебе, можно сказать, судьбу устроил. Уже не помнишь? Ангелина сжала губы...

— А можно, чтобы Лера сыграла свадьбу у вас на даче? Ну, так, по-домашнему, без пафоса… — голос сестры в телефоне звучал буднично, словно она просила чашку сахара. Марина сильнее сжала трубку. — Ну… если ей очень хочется… Конечно, можно. — Спасибо, Марь! Лера будет счастлива! Она так мечтает — с гирляндами, с барбекю. Прямо как в романтической комедии. Ты же понимаешь, других вариантов у нас нет. — М-да… — она повернулась к окну, будто ища там ответ. — Хорошо. Пусть будет у нас. Вечером Дмитрий,...

Марина переступила порог дома, поставила сумку у входа, сняла плащ и направилась на кухню. Воздух был пропитан ароматом поджаренного лука и свежего хлеба. Денис стоял у стола, нарезал буханку аккуратными ломтями, а рядом на табурете сидел Артём, уткнувшись в тетрадь, с высунутым кончиком языка и подпертой кулаком головой. — Устала? — спросил Денис, не поворачиваясь. — Страшно. Снова две группы болели. А замену не нашли. — Она опустилась на стул, провела рукой по шее. — Чай налить? Он отложил нож, протянул ей кружку...

Вечер заставал Веронику на подоконнике, босые ноги упирались в нагретый радиатор. За стеклом властвовал февраль — грязный, бесцветный, похожий на выцветший халат, в котором ещё недавно теплилась её семейная жизнь. В комнате царила тишина. Такая, от которой сначала звенит в ушах, а потом приходит осознание: именно этого момента ты бессознательно ждал. В углу мерно отсчитывали секунды настенные часы. Где-то в подъезде работала стиральная машина — но не её. У неё было выключено всё. Лишь чайник сохранял остаточное тепло, а свет от торшера падал на стопку глянцевых журналов...

— С меня хватит. Голос Артема прозвучал ровно, но в нём угадывалась усталость, копившаяся годами. — Я больше не готов содержать твою мать, Катя. Всё. Катя молчала. Лишь провела языком по сухим губам и крепко уперлась ладонями в колени. На кухне пахло кофе и обиженным молчанием. За окном лениво сеялся дождь — тот самый, бесконечный осенний дождь, что словно подслушивает чужие разговоры и тихо вздыхает: «Опять?» — Ты это серьёзно? — наконец подняла она глаза. — После всего… после того, как она нам...

— А если я просто возьму и уйду? — голос Ирины прозвучал ровно, но как-то неестественно тихо на фоне звона тарелок. Артём оторвался от тарелки с супом, нахмурился. — Ты куда собралась? — проворчал он. — У тебя же завтра смена. Или это — вечерний ритуал с нервами? Ирина не сразу ответила. Она сидела напротив, слегка ссутулившись, держа в руках кружку с почти остывшим чаем. На кухне пахло луковым супом и сыростью. Из-за закрытой двери доносились детские голоса — дочь умоляла брата вернуть планшет, он, как всегда, огрызался...

— Я у вас немного погощу, Лена, недельки две, не больше. Правда. Ты же знаешь, мне сейчас буквально некуда больше податься. Марина сбросила кеды в прихожей, легко улыбнулась и скользнула в квартиру. Её рюкзак с фиолетовой заплаткой грохнулся рядом с тумбой. Лена молча подняла его и аккуратно поставила в угол. Потом обернулась: — Конечно, оставайся. Без лишних вопросов. Ты же знаешь, я всегда… в общем, ты понимаешь. Марина уже была на кухне, распахнула дверцу холодильника. — У вас и сыр есть, и ветчина! А у нас в общаге в последнее время даже хлеб нормой был считать...