История о том, как развивались советские средние САУ в период с лета 1940 по весну 1943 года, и как вернулись примерно к тому же, с чего начинали.
19 октября 1942 года вышло постановление Государственного комитета обороны (ГКО) №2429сс "О производстве опытных образцов артиллерийских самоходных установок". Оно стало отправной точкой к созданию сразу нескольких типов самоходных артиллерийских установок, включая и СУ-122. Данная машина стала первой советской средней САУ, которая пошла в крупную серию. Первой серийной назвать ее сложно, поскольку таковой стала прямая предшественница - СГ-122 на трофейной базе. Собственно говоря, будущая СУ-122 идеологически повторяла предшественницу, более того, авторы СУ-122 создали прямого конкурента свердловской машины. К тому же в конструкцию У-35, предшественницы серийной СУ-35, пришлось вносить изменения, часть которых позаимствовали с того самого конкурента - СГ-2.
Обычно историю советских средних САУ на базе Т-34 принято отсчитывать с весны 1942 года. 14-15 апреля 1942 года состоялся пленум Артиллерийского комитета Главного Артиллерийского Управления Красной Армии, на котором принималось решение по развитию отечественной самоходной артиллерии. Именно тогда и появилась тема «гаубичной артиллерийской установкой для борьбы с ДЗОТ-ами и скоплениями живой силы противника». Но на самом деле всё началось гораздо раньше, да и тема выглядела совсем иначе. К тому, что потом получилось, пришли совсем не сразу. В своё время я подготовил серию статей по тому, как развивалась советская отечественная средняя самоходная артиллерия. Но обычно столько не читают, посему возникают типовые вопросы вроде "а почему у нас сразу не догадались поставить 85-мм пушку". Отсылать к статьям в данном случае бесполезно, посему созрела необходимость подготовки отдельного материала. В нем и рассказывается, с чего всё начиналось, почему пришло к концепции СУ-122, и как история иногда ходит по спирали. Ибо с чего начинали, отчасти к тому же и пришли.
Истребитель с круговым обстрелом
Со средними самоходными артиллерийскими установками у нас в принципе дела были так себе. Даже если Т-28 считать средним танком (что по факту слегка не так), то там всё закончилось единичными образцами и проектами. Собственно говоря, примерно то же самое творилось по всему миру, прежде всего по причине крайне сложной ситуации со средними танками. По сути первыми, кто сделал реально массовую среднюю САУ, стали немцы. Речь идет, разумеется, о Sturmgeschütz III, ставшей не только самой массовой немецкой САУ, но и самой массовой немецкой гусеничной немецкой боевой машиной военного периода. Первоначально создававшаяся как узкоспециализированное средство поддержки пехоты, данная машина, по итогам, стала "рабочей лошадкой" немецкой армии, часто применявшейся как истребитель танков.
Совсем иная ситуация на тот момент была в отечественном танкостроении. У нас идеи машины, аналогичной StuG, витали еще в начале 30-х годов, но базой служили легкие танки, прежде всего Т-26. Даже чуть не случилось серийного производства такой машины - АТ-1. Прорыв со средними танками случился после того, как 19 декабря 1939 года на вооружение Красной Армии приняли Т-34. Данная машина, созданная на замену "быстроходных танков" семейства БТ, предполагалась не менее массовой. Что более важной, размер боевого отделения и общая компоновка вполне позволяли создавать на этой базе САУ. Но совсем не те, что вы подумали. Про StuG или его аналоги, применительно к Т-34, у нас тогда даже не думали. Да и вообще САУ были вотчиной Главного Артиллерийского Управления (ГАУ КА) и Наркомата Вооружений (НКВ). А там на базу Т-34 были совсем другие планы.
16 июня 1940 года в Москве состоялось совещание по вопросу новых опытных работ по танковому и противотанковому вооружению. На совещании, которое проводил заместитель НКО маршал Г.И. Кулик, присутствовали представители ГАУ, АБТУ, а также ведущие конструкторы артиллерийских заводов. Среди них были главный конструктор завода №8 М.Н. Логинов, а также директор завода №8 Н.Э. Носовский. Так вот, на этом совещании утвердили разработку "самоходную пушку для борьбы с танками, истребитель танков", с Т-34 в качестве базы. Согласно требованиям, в качестве вооружения предполагалось 85-мм зенитное орудие 52-К, совсем недавно принятое на вооружение Красной Армии. Данное орудие являлось родственником немецкой 88-мм зенитной пушки 8.8 cm Flak 18, которое еще в 1938 году сделали универсальным, то есть предназначенным для борьбы с наземными целями. Тогда же ввели и бронебойный снаряд. В июне 1940 года аналогичный статус обрела и 52-К, которая по своим возможностям была близка к Flak 18. Правда, еще не было бронебойного снаряда, поэтому на совещании постановили его срочно разработать. Так вот, истребитель танков на шасси Т-34 должен был иметь круговой сектор обстрела. Может показаться, что идея слегка безумная, но американцы по данному поводу могут только посмеяться. После года разработки и смены нескольких баз у них получилась GMC T35, истребитель на базе среднего танка с круговым сектором обстрела и зенитной пушкой в качестве вооружения. Разумеется, речь идет о GMC M10, самой массовой американской средней САУ военного периода.
Работы по истребителю танков на базе Т-34 довольно быстро затихли. Прежде всего это было связано со смертью Логинова. С завода №183 под истребители даже выделили два шасси Т-34, но в конце 1940 года они вернулись обратно в Харьков. Ну а дальше работы по данной машине неоднократно то затухали, то активизировались. Сначала речь шла о тягаче АТ-42, который разрабатывался на базе Т-34, но эта машина дальше опытных образцов не продвинулась. Дальше эстафетную палочку перехватил артиллерийский тягач "Ворошиловец". Рассматривался, как база для данной машины, и Т-34М, причем там был вариант и с ограниченным сектором обстрела. Результат тот же - дальше эскизных проектов (а зачастую и просто тактико-технических требований) дело не продвигалось. При этом шасси АТ-42 всплывало как минимум 2 раза, а последней итерацией был проект на базе "Ворошиловца". В любом случае, общая концепция оставалась прежней. Предполагалось, что будет использоваться 85-мм зенитная пушка с круговым обстрелом. В случае с тягачами орудие, имевшее щитовое прикрытие, располагалось в кормовой части. Вряд ли наши конструкторы видели немецкий истребитель танков 8.8 cm Flak 18 (Sfl.) auf Zugkraftwagen 12t (Sd.Kfz.8), но общая концепция была примерно той же. Правда, у немцев изначально данная штука предназначалась для уничтожение ДОТ-ов, и лишь потом переориентирована на борьбу с танками.
Всё это время головным разработчиком истребителя танков было КБ завода №183. Последняя активность по данной теме в Харькове отмечена в сентябре 1941 года, далее началась эвакуация. В октябре 1941 года началась эвакуация и завода №8, который отвечал за артиллерийскую часть. Но еще раньше, 9 октября 1941 года, УЗТМ получил задание на самоходную установку еще в начале октября. Значилась эта машина как «85-мм самоходная артиллерийская установка на шасси из агрегатов танка Т-34 и КВ». Согласно данным, боевая масса оценивалась в 25 тонн, а максимальная скорость в 45 км/ч. Первый опытный образец предполагалось получить к июню 1942 года. Собственно говоря, именно в Свердловск и было эвакуировано производство 85-мм зенитного орудия 52-К. Также, с октября КБ УЗТМ, под руководством Ф.Ф. Петрова, изготовило опытный образец 85-мм дивизионного орудия У-10 с использованием качающейся части зенитки.
Работы по САУ на базе Т-34 затянулись, поскольку у УЗТМ имелся ряд других, более важных работ. Кроме того, пока завод №183 обживался на новом месте (его эвакуировали в Нижний Тагил), главной задачей была совсем не перспективная САУ. Кроме того, какой-то насущной необходимости в ней попросту не имелось. Немецких тяжелых танков, которых ждали с марта 1941 года, так и не появилось, а 76-мм танкового орудия Ф-34 (оно же, в исполнении для КВ-1, именовалось ЗИС-5) хватало для поряжения всех немецких танков того периода. Приоритетом для УЗТМ стала организация производства 76-мм орудий ЗИС-5, которыми обеспечивался ЧТЗ (там выпускались тяжелые танки КВ-1). Тем не менее, про истребитель танков не забыли. К середине января 1942 года был изготовлен, в двух вариантах, проект такой машины, получивший обозначение У-20. Он оказался единственным, по которому сохранились непосредственно эскизы, тем не менее, по ним вполне можно судить, чего хотели военные с самого начала.
Главным требованием ГАУ и ГАБТУ было минимальное изменение как шасси танка, так и артиллерийской системы. В этом смысле интересно, что получалось, при такой постановке вопроса, у предшественников КБ УЗТМ. Пока ответ на этот вопрос неизвестен, зато у Н.Г. Кострулина, ведущего инженера У-20, "нарисовалась" весьма необычная конструкция. Следуя пожеланиям заказчика, в шасси Т-34 поставили, почти без изменений, качающуюся часть 52-К. При этом казенная часть орудия оказалась сильно далеко, в результате У-20-II имела едва ли не рекордную, по габаритам, длину забашенной ниши. К счастью, строить эту машину не стали, иначе самыми несчастными людьми были бы заряжающие этой машины. Надо понимать, что некоторую бредовость исходного задания КБ УЗТМ, возглавляемое Ф.Ф. Петровым, понимало, посему более приоритетным был проект У-20 с установкой качающейся части уже упомянутого дивизионного орудия У-10. Получалось все равно довольно тесно (а иначе при таком диаметре погона и не получалось), но данная конструкция была более жизнеспособной. Оба варианта проекта, впрочем, само же ГАУ КА и забраковало со словами "представленные проекты У-20 и У-20-II не удовлетворяют основным требованиям Арткома ГАУ КА, предъявленным на разработку 85 мм артиллерийской установки, именуемой истребитель танков.". Дикость ситуации в том, что Кострулин сделал именно то, что от него и требовали. То есть заказчик сначала выдал крайне специфичное ТЗ, а затем сам же удивился, со словами "а что это такое". Причем такое, в случае с самоходной артиллерией 1942 года, приключалось регулярно.
Можно, конечно, посмеяться над Арктомом ГАУ, но на самом деле всё прозаичнее. Дело в том, что практически то же самое можно увидеть и в других странах. Если кто-то думает, что требование минимального изменения конструкции шасси и орудия - это блажь ГАУ КА, НКВ и ГАБТУ КА, тот очень глубоко ошибается. В августе 1941 года на испытания вышел первый образец английской САУ Bishop, которую, с натяжкой, можно назвать истребителем танков. Можно увидеть ровно то же самое, то есть весьма спорную машину, правда, англичане ее даже запустили в серию. Да и первые американские средние истребители танков, GMC T24 и GMC T40 (последнюю даже стандартизировали как GMC M9), смотрелись весьма диковато. То, что вслед за этим появилась GMC T35, являлось результатом концентрации разработки в Танково-Автомобильном Центре (ныне TARDEC), где уже над душой не стояли артиллеристы, бьющие по рукам при попытке поставить "не серийную" систему. Таковые у КБ УЗТМ имелись, использование 85-мм орудия У-12 могло решить проблему даже при штатном погоне 1420 мм. Но до понимания этой простой истины потребовался год. А пока, вместо истребителя танков, на первый план вышла машина совсем иной концепции.
Средний штурмовик вместо истребителя
Летом 1941 года Красная Армия впервые познакомилась с немецкими штурмовыми самоходными артиллерийскими установками StuG III. Несколько таких машин было захвачено в начале августа 1941 года, из них две отправилось на НИБТ Полигон. Поначалу "Артштурмы" (Артиллерийский штурмовой танк, так эту машину называли в переписке, это же название приклеилось к StuG в Красной Армии) не привлекли особого внимания, но в декабре 1941 года поток трофеев резко вырос. При этом StuG уже "распробовали". Сама идея среднего "штурмовика", более низкого, чем базовый танк, пришлась по душе советским военным, но боевое отделение выглядело слишком низким, а 75-мм орудие - слишком слабым. Посему в феврале 1942 года возникла идея о перевооружении немецких танков и САУ под советские орудия. Это не только повышало огневую мощь, но и устраняло проблему с обеспечением трофейных орудий боеприпасами. Центром разработки таких переделок стал завод №592 НКВ, который организовали на площадке Мытищенского Машиностроительного Завода, частично оттуда эвакуированного. Формально образованное там КБ завода №592 являлось филиалом ОКБ-16, но по факту Е. В. Синильщиков и С. Г. Перерушев, которые возглавили данное бюро, ранее работали на заводе "Большевик", так что уже имели опыт конструирования артиллерийских систем.
Из списка тем приоритетом была выбрана установка в "Артштурм" 122-мм дивизионной гаубицы М-30. Это орудие, созданное под руководством Ф.Ф. Петрова, быстро стало основной советской гаубицей. Между тем, до определенной поры данное орудие, обладавшее выдающимися, для своего класса, характеристиками, даже не рассматривалось как вооружение самоходной артиллерии. Для легких шасси оно было слишком громоздким, в случае со средними танками, как можно заметить, поначалу думали только о 85-мм зенитке, а в случае с тяжелыми танками это орудие, до определенной поры, считалось не подходящим. Правда, осенью 1941 года КБ УЗТМ разработало 122-мм танковое орудие У-11. Обычно про него пишут, что оно было создано для повышения огневой мощи, но это не более чем послезнание. Как следует из документов, единственной причиной появления У-11 было то, что к осени 1941 года возникла угроза орудийного голода, поскольку выпуск орудий ЗИС-5 только налаживался, а выпуск 76-мм танковый орудий Ф-32 прекратился. В пожарном порядке КБ УЗТМ было дано указание разработать танковую систему для КВ-1 по принципу "из чего-нибудь". Причем это указание пришло не из ГАУ, а из НКТП, инициатором стал Ж.Я. Котин. Единственной орудийной системой, которую тогда выпускали в Свердловске, была как раз гаубица М-30, вот из нее, под руководством Ф.Ф. Петрова, и сделали танковое орудие. Правда, к моменту постройки опытного образца проблему с ЗИС-5 уже решили, что не помешало НКТП заказать партию из 10 танковых гаубиц. ГАУ выступало категорически против У-11, что не помешало построить опытный образец танка КВ-9. Дальше выпуск У-11 прекратился, хотя в НКТП неоднократно возникали идеи "пристроить" данную систему. И вот как раз в ходе одной из таких попыток и стала продвигаться идея о большей огневой мощи. Почему У-11 уделено столько внимания, будет понятно дальше по тексту. Это орудие оказало большое влияние не только на танковую, но и на самоходную артиллерию, прежде всего на средние САУ.
Пока НКТП и ГАУ бодались за У-11, в Мытищах разработали проект установки серийной гаубицы М-30 на шасси StuG III. Данный проект получил обозначение 122-СГ (122-мм самоходная гаубица), позже название изменили на СГ-122. Проект оказался очень удачным: минимально меняя конструкцию базового шасси, удалось вписать, с минимальными изменениями, серийную гаубицу. При этом высоту боевого отделения подняли на 100 мм, что позволило улучшить ситуацию с работой расчета. С учетом того, что экипаж вырос до 5 человек (введен замковой, то есть второй заряжающий), это была насущная необходимость. Вместе с тем, возникала типовая проблема использования серийной системы. Во-первых, у М-30 наведение по вертикали и горизонтали производилось двумя номерами расчета, то есть у орудия было два наводчика. Для гаубицы это нормально, но в самоходной версии возникали проблемы. Особенно когда требовалось вести огонь по движущейся цели. Во-вторых, у орудия имелись громоздкие механизмы отката. Для буксируемой системы это было нормой, но не для машины, имевшей легкое противоснарядное бронирование. В результате на качающуюся часть системы пришлось ставить массивный кожух, который, естественно, имел не противоснарядное бронирование откатных механизмов. И тут советские артиллеристы были не одиноки. На HMC M7, американской самоходной гаубице, также было 2 наводчика. Ну и в целом позиция была таковой, что изменений в механизмы наводки орудий не вносили. Если они изначально были с одной стороны, хорошо, если нет, расчет должен был нести все тяготы воинской службы.
Проект 122-СГ представили в начале апреля 1942 года, а 14-15 числа состоялся тот самый пленум Акртома КА. Там уже понимали, что идея с истребителем танка зашла в тупик, да и какой-то острой необходимости в нем отсутствовала. Посему и активность по 85-мм танковым орудиям затихла, а производство 76-мм ЗИС-3, которое еще в самом начале 1942 года собирались прекратить, форсировали. Дело в том, что этого орудия вполне хватало как противотанкового средства. Далеко не все обращают внимание на то, что из 10139 пушек данного типа, выпущенных в 1942 году, 8134 ушло в противотанковую артиллерию. Да и в 1943 году наблюдалась очень похожая ситуация. По сути ЗИС-3 заменила в войсках ЗИС-2, поскольку могла исполнять те же функции, не считая основную задачу дивизионной артиллерии. Посему вопросу о том, почему еще в 1942 году на средние САУ не поставили 85-мм пушку, попросту неуместны. В этом не имелось вообще никакой необходимости, а на появление немецких танков с усилением броневой части (Pz.Kpfw.III Ausf.G, StuG 40 и Pz.Kpfw.III Ausf.L-N с экранировкой) обратили внимание к 1943 году. Зато идею среднего "штурмовика" стали воспринимать с большим энтузиазмом. Именно поэтому на пленуме появилась тема «122-мм гаубицы М-30 обр.1938 года на шасси танка Т-34». Данную работу поручили заводу №183 НКТП и заводу №8 НКВ. Завод №592 в данных работах не указывался, но на практике и там запустили аналогичную разработку.
Появление отечественной базы для подобной машины являлось логичным решением. Количество трофейных машины было ограниченным, а немцы как-то не стремились помочь с передачей необходимых шасси. Так что Т-34 выглядел куда более перспективным шасси. Но здесь надо обратить внимание на два фактора, которые напрямую влияли на сроки выполнения задания по "штурмовикам" на базе Т-34. Во-первых, ни завод №8, ни завод №592 не являлись танкостроительными заводами. Они, с самого начала, напрямую зависели от поставщиков шасси, то есть завода №183. А у того горел план по выпуску танков, в лучшем случае там могли сделать проект "артиллерийского танка", что и сделали летом 1942 года (и его благополучно забраковали). Во-вторых, завод №592 был еще более зависим, поскольку на заводе №8, по крайней мере, выпускали гаубицы М-30, а Нижний Тагил был не очень чтобы далеко. То есть, даже отбрасывая недостатки М-30, имелась принципиальная проблема. Ее видели в НКТП, но в упор не хотели видеть ни в ГАУ, ни в, тем более, НКВ. Такое впечатление, что опыт ЗИС-30 кому-то вскружил голову. При этом там напрочь забыли, что выпуск ЗИС-30 ограничился имевшимися шасси "Комсомольцев", которые прекратили выпускать еще с начала августа 1941 года. Стоит ли удивляться тому, что из всех тем, которые были озвучены на пленуме Арткома ГАУ, летом 1942 года до состояния опытных образцов дошли только легкие САУ? Это потому, что у КБ завода №37 имелась своя производственная база, даже небольшая. Ну и до состояния живой машины дошла СГ-122, потому что рядом был БТРЗ №82, поставлявший ремонтные шасси StuG III.
В историческом формуляре УЗТМ за годы войны данный вопрос вообще не упоминается, как будто там ничего, до осени 1942 года, и не проектировалось. А это слегка не так. Завод №8, конечно, выделили в отдельный завод, но он всё равно входил в общую структуру УЗТМ. А вот там, под руководством Петрова, было спроектировано сразу 2 САУ - ЗИК-10 и ЗИК-11. При этом Петров ставил отнюдь не на вариант с гаубицей М-30. Фёдор Фёдорович прекрасно видел, какие проблемы таит в себе серийная гаубица, поэтому приоритетным был проект ЗИК-10. На нем предполагалось использовать чуть измененную версию орудия У-11, которое имело целый рад преимуществ. Во-первых, орудие занимало меньше места в боевом отделении, во-вторых, по вертикали и горизонтали наводил один человек.
Впрочем, ЗИК-10 была весьма странной машиной, как и альтернатива в виде ЗИК-11. И там, и там шасси Т-34, как и требовалось, использовали максимально неизменно. Это привело к тому, что внутри получалось весьма тесное боевое отделение. Во-вторых, у боевых отделений ЗИК-10 и ЗИК-11 не было крыши. В-третьих, у ЗИК-10 сохранялась пулеметная установка радиста, а в корме рубки ставилась еще одна пулеметная установка. Что же касается ЗИК-11, то у нее шаровые установки пулеметов ДТ ставились в лобовом листе рубки. Две штуки. То есть нашли, чем дополнительно занять обоих наводчиков орудия. Оба этих проекта так и остались "бумажными", потому что шасси для них попросту не нашлись.
Похожая ситуация случилась и с проектами завода №592. Пока там работали над СГ-122, одновременно шла разработка машин аналогичного типа, но на шасси Т-34. И тоже в двух вариантах. При этом Синильщиков и Перерушев считали иначе - приоритетом была гаубица М-30. Это заметно и по степени проработки проектов. Вариант с гаубицей М-30 получил обозначение СГ-122М, а вариант с орудием У-11 - СГ-122У. Так вот, с точки зрения проработки проект КБ завода №592 выглядел куда более зрело. Во-первых, у СГ-122М имелась крыша, чего у свердловских машин тогда не было. Во-вторых, для панорамного прицела орудия была сделана специальная башенка. В-третьих, боевое отделение было просторнее, поскольку боковые стенки существенной расширили. Конечно, не без изъянов, но СГ-122М выглядел более зрелым.
С концептуальной точки зрения СГ-122У была похожа на СГ-122М, главным отличием являлась орудийная установка. И вот тут явно выигрывал проект ЗИК-10. По сути Синильщикову и Перерушеву приходилось адаптировать, в неподвижную рубку, танковую систему, в то время как Петров сильно переделал свою орудийную установку. Но, как уже говорилось, приоритетом в Мытищах был вариант с обычной гаубицей М-30, и эта версия явно превосходила свердловские машины. Вот только и мытищенские машины оказались не более чем проектами. Шасси под них попросту не имелись. В НКВ осенью 1942 года продолжали считать, что производство самоходных установок можно организовать на любом крупном предприятии, где есть необходимое оборудование. Подобные иллюзии возникли как раз по итогам работ по СГ-122. Например, в конце ноября председатель Технического совета НКВ Сатель предлагал, по опыту завода №592, организовать производство САУ в Коломне. То, что как раз в это время творился коллпас с выпуском СГ-122, там как будто и не замечали.
К октябрю 1942 года ситуация с программой средних САУ стала более чем очевидной. По этой причине в НКТП решили взять ситуацию в свои руки. К тому моменту расклад сил уже поменялся. После того, как в начале июля 1942 года было решено резко форсировать выпуск Т-34, появились новые площадки для его производства. 28 июля 1942 года вышло постановление ГКО №2120 "Об организации производства танков Т-34 на Уралмашзаводе и заводе №37 Наркомтанкопрома". Первые 15 танков данного типа были сданы новообразованным заводом №50 в сентябре 1942 года. Таким образом, в Свердловске появилось производство не только орудий, но и шасси для средних САУ. 19 октября 1942 года Сталин подписал постановление ГКО №2449сс "О производстве опытных образцов артиллерийских самоходных установок", которое форсировало работы по САУ, в том числе и средним. На УЗТМ была сформирована группа во главе с Л.И. Горлицким, ведущим инженером машины, получившей обозначение У-35, стал Н.В. Курин. К тому моменту завод №8 разделили на два предприятия - завод №8 и завод №9, Петров стал главным конструктором "девятки". При этом он передал наработки по ЗИК-11, которая стала базой для разработки У-35. Попробуйте найти про этот факт что-то в формуляре УЗТМ, удачи в этом нелегком деле.
Одновременно работы форсировали и на заводе №592. Прекрасно отдавая отчет, что в текущих реалиях У-11 является не перспективной системой, там сконцентрировались на теме СГ-122М, переработав проект и создав новую машину - СГ-2. Она вобрала в себя лучшее, что было создано на предшествующей конструкции, но имелся один неустранимый недостаток. Помните слова про отрыв от производственной базы с шасси? Так вот, это самое шасси СГ-2 и убило. Дело в том, что для постройки машины было использовано ремонтное шасси Т-34, которое прибыло в весьма ушатанном виде. Посему результат испытаний оказался немного предсказуем. Впрочем, главной проблемой было то, что судьбу СГ-2 и завода №592 решили еще до начала испытаний. Не в последнюю очередь это было связано с ситуацией вокруг производства СГ-122. Прекрасно понимая, что случится, если производство среднего "штурмовика" запустить в Мытищах, случится ровно то же самое, в НКТП решили действовать на опережение. Приоритет делался на выпуске САУ там, где не будет проблем с шасси. Таким образом, появление 2 декабря 1942 года постановления ГКО №2559сс "Об организации производства самоходных артиллерийских установок на Уралмашзаводе и заводе №38" выглядело логичным шагом. Но случилось это еще до начала полигонных испытаний СГ-2 и У-35.
В историческом формуляре УЗТМ вопрос разработки У-35, и особенно ее испытаний, выглядит весьма обтекаемо. Это и немудрено, ведь испытания не выдержали обе машины. И если СГ-2 стала жертвой дефектного шасси, то У-35 провалила испытания стрельбой. Фраза "размеры боевого отделения, размещение в нем боекомплекта и орудийного расчета не обеспечивают не только нормального обслуживания гаубицы, но даже и безопасности работы расчета" говорит обо всём. И это машина, уже принятая на вооружение Красной Армии. Посему У-35 начали срочно дорабатывать еще в ходе испытаний. Ну а облик исходной машины, до 2011 года, и вовсе был неизвестен. По понятным причинам в формуляр УЗТМ эти снимки не попали, как и то, что часть технических решений, которые использовались на серийной машине, обязали взять с машины конкурентов. Посему Сталинскую Премию позже получили не только Горлицкий и Курин, но и Синильщиков с Перервушиным. Поскольку завод №592 к тому моменту уже стал заводом №40, а Синильщиков перешел в ЦАКБ, материалы по их САУ ушли в архив. Ну а свердловских предшественников СУ-35 (СУ-122) решили убрать под ковер, дабы не было лишних вопросов. Вот так и получилась "каноничная" история создания советских средних САУ. Где и СГ-122М, ЗИК-10/ЗИК-11, и даже У-20 как будто никогда не было.
В заложниках у среднего штурмовика
Срочная переделка У-35 и крайне сжатые сроки привели к тому, что СУ-35 пошла в серию не до конца доведенной. Прежде всего это касалось объемов боевого отделения. В отличие от мытищенских коллег, в Свердловске так и не решились на расширение боевого отделения, что вскоре акукнулось. Уже в январе 1943 года, когда первые СУ-35 ушли в учебные части, оттуда пошли жалобы. Машина оказалась тесной, работать там было можно, но сложно. В том числе это и общий привет НКВ и ГАУ, которые так яростно отбивали любые попытки заменить гаубицу М-30 на что-то более компактное и легкое. Собственно говоря, именно гаубица была главной причиной этой самой тесноты. Для ее установки требовалась тумба, да и в целом она занимала куда больше места, чем У-11. Посему в конце января 1943 года были начаты работы над "большой модернизацией" СУ-35. Поначалу эта версия носила обозначение СУ-35М, но более известна как СУ-122М. На ней, помимо прочего, стояла и новая итерация У-11, более известная как Д-11.
Расширение боевого отделения, которое провели на СУ-122М, в серию так и не внедрили. Дело в том, что машина получилась тяжелее СУ-122, а у той и так имел место перегруз носовой части. Это приводило к повышенному износу бандажей опорных катков. С ними и так существовали проблемы на всём семействе Т-34, поскольку, в результате упрощения конструкции танка, его масса постепенно дошла до 30 тонн. А у СУ-122 она приближалась к 31 тонне. Имелись и определенные проблемы у Д-11, тем не менее, именно орудие получилось. Посему в дальнейшем Д-11 стала базой для создания орудий семейства Д-5. Так что "ненужная" танковая гаубица всё же оказалась нужной, но опоздала где-то на полгода. Поскольку весной 1943 года ситуация с танковым вооружением стала резко меняться.
В январе 1943 года на Ленинградском фронте было захвачено 2 немецких тяжелых танка Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E. В апреле их доставили в Кубинку, где прошли испытания, в том числе и обстрелом. Выяснилось, что даже в упор 76-мм орудия не пробивают немецкий танк в борт. Надо сказать, что в ГАУ еще к середине апреля понимали, что происходит, поэтому еще до начала испытаний обстрелом там "разморозили" тему 85-мм танковых пушек. Посему постановление ГКО №3289 "Об усилении артиллерийского вооружения танков и самоходных установок" от 5 мая 943 года было скорее официальной отмашкой. До этого момента установку иных орудий в СУ-122 почти не прорабатывали. Но именно "почти". Вообще-то был проект установки в серийную машину 107-мм орудий ЗИК-30 и 9С-1, но его очень быстро убрали с глаз долой. Причина очевидна - перегруз носовой части СУ-122, который, с новой трубой, только усиливался. Поэтому те, кто вопрошает на тему "ну почему же сразу нельзя было поставить в СУ-122 орудие калибра 85 мм", должны понимать простую истину. Петров, Горлицкий и Курин были явно не глупее вас.
Самое же главное, что ответ на вопрос "ну почему же сразу нельзя было поставить в СУ-122 орудие калибра 85 мм" лежит на поверхности. Именно это и случилось. Дело в том, что та машина, которая позже была принята на вооружение Красной Армии как СУ-85, делалась на базе СУ-122. Чтобы не ломать производственный процесс, общая форма рубки осталась на месте, поменяли лишь часть элементов. В результате установки другой орудийной системы боевая масса снизилась до 29,5 тонн, механик-водитель получил полноценный люк, а не "форточку", командир перестал быть вторым наводчиком, внутри стало просторнее, но, всё равно, базой была СУ-122. А с узким боевым отделением пришлось мириться и на СУ-100. Так что когда вы смотрите на СУ-85, то на вас, отчасти, смотрит та самая машина, что родилась в середине декабря 1942 года. При этом история совершила оборот по спирали. Работы по истребителю танков, начатые летом 1940 года, три года спустя всё равно пришли к истребителю танков. Только уже на базе "штурмовика". Естественно, СУ-85 не была чистым "истребителем", но чаще всего применяли ее именно так.
Источники
ЦАМО РФ
Архив автора
Архив Сергея Агеева