Это был уникальный случай: группе агрессивно настроенных белоэмигрантов удалось проникнуть на территорию СССР и взорвать Центральный партийный клуб в Ленинграде. 1 человек погиб, 26 получили ранения. Преступники же успешно скрылись за границу, где впоследствии их лидер охотно рассказывал белоэмигрантской прессе о своей «боевой операции».
Старшим группы был бывший капитан, марковец, артиллерист Виктор Ларионов. Он даже написал и издал во Франции (в 1931 году) книгу под названием «Боевая вылазка в СССР».
Всего их было трое. Белогвардейцем, собственно, был один 30-летний Ларионов. Остальные, Дмитрий Мономахов и Сергей Соловьёв – совсем молодые, вчерашние гимназисты русской гимназии в Гельсингфорсе (Хельсинки).
Через границу диверсанты перешли 2 июня. Она тогда была «на слабом замке»: по реке Сестре хватало тихих и уединённых мест.
Ни качественных поддельных документов, ни специально разработанной легенды у них не было. Всё это компенсировалось решительностью, энтузиазмом молодости и обилием оружия. У Ларионова и его юных сообщников были: маузер, наган, парабеллум, несколько ручных гранат, две банки с удушающими газами и несколько бомб системы Новицкого.
План был простой: если остановят для проверки – немедленно стрелять в этих людей. Но никто не остановил. После перехода по лесу, который длился более суток, диверсанты вышли на ж/д станцию Левашово. Это уже были с детства хорошо знакомые петербуржцу Ларионову места.
На станции диверсанты купили еду и спиртное, чтобы согреваться ночью (так как ночевать решили в лесу, днём выезжая в Ленинград поездом «на разведку»).
Интересно, что название «Ленинград» Ларионов везде пишет в своей книге в кавычках – подчёркивая, что русские патриоты не признают переименования города и хотят возврата ему прежнего имени.
Объектом террористической атаки диверсанты-любители выбрали Центральный Партийный клуб (бывший Деловой клуб) на набережной Мойки, 59 – дом в самом сердце города, собрания коммунистов в котором газеты анонсировали каждый вечер.
По словам Ларионова, другие варианты он отбросил по этическим соображениям. Клуб Коминтерна решил не взрывать из-за того, что там собиралась «безусая молодежь, заблудившаяся в советских потёмках»; а в редакции «Ленинградской правды» были, по большей части, одни женщины, убивать которых, пусть даже и коммунисток, было как-то негоже.
Взорвать Партийный клуб решили пятничным вечером – когда там будет больше всего народу. Но в тот вечер диверсанты опоздали на поезд: он ушёл в Ленинград прямо перед ними, бегущими на перрон во весь дух. Пришлось сидеть в лесу до вечера понедельника.
Идя «на дело», договорились: войдём в здание, и любого, кто встретится по пути в зал собраний, – сразу бьём рукояткой пистолета. Но всё пошло не по плану: войдя в здание, в вестибюле диверсанты увидели женщину «с наглым лицом»: «коммунистку по фамилии Брекс» (так пишет в своей книге Виктор Ларионов). Рука на неё не поднялась.
Женщина предложила растерянным террористам расписаться в книге посещений – указать ФИО и номера партбилетов. Ошибок наделали сразу несколько: Ларионов в графе «номер партбилета» написал: №34, что делало его одним из старейших большевиков-основоположников партии; Соловьёв достал отвратительно сделанный муляж партбилета (хотя его никто и не просил предъявлять документы), а в ответ на искреннее удивление женщины пояснил: «Да ведь мы московские».
К тому же, вахтёрша не допускающим возражений тоном велела «московским товарищам» снять плащи и оставить их на вешалке. Пришлось чуть ли не у неё на глазах перепрятывать оружие по-другому. Но не знающая, что ей может грозить удар в темя коммунистка ничего не заметила.
Войдя в зал собраний, диверсанты приуныли и горько пожалели о том, что в пятницу опоздали на поезд: людей в понедельник там почти не было. Пришлось уходить, чтобы снова идти на вокзал, и снова ночевать в лесу у станции Левашово.
В довершение этого плохого дня, Ларионова окликнул на улице стародавний питерский знакомый – офицер, но теперь уже в форме Красной Армии. Ларионову повезло: тот тоже ничего не заподозрил, как и «коммунистка с наглым лицом».
На следующий день, 7 июня, диверсанты пришли к ней, уже как к старой знакомой. Поздоровались с Брекс, расписались в книге посещений, сняли плащи и прошли в зал. Там было 35 человек, пришедших на семинар «дискуссионного клуба»: преподавали Ленинградского Коммунистического Университета, Института Красной профессуры, и студенты.
Ларионов тихо скомандовал своим молодым сообщникам: «можно». Все трое, стараясь действовать одновременно, забросили в зал собраний бомбы (в портфелях, быстро сняв предохранители) и гранаты, и бросились бежать обратно в вестибюль.
Дмитрий Мономахов выскочил туда раненым: его немного задело взрывом. Он же стал убийцей единственного погибшего в результате теракта. По словам Мономахова, его попытался задержать «какой-то длинноволосый», и он выстрелил.
В советской прессе позже напишут:
«Тов. Ямпольский смело пытался задержать террориста и схватил его за руки, но тот успел достать пистолет. Ранение тов. Ямпольского оказалось смертельным».
По-видимому, большинство взрывных устройств не сработало, и взрывов прозвучало два. 26 человек из 35-ти были ранены (14 из них – тяжело).
«В прихожей-вестибюле с дико вытаращенными глазами подбегает ко мне тов. Брекс.
— Товарищ, что случилось? Что случилось? – еле выдавливает она из себя…
— Взорвалась адская машина, бегите в милицию и в ГПУ – живо! – кричу на неё командным голосом.
Она выбегает за дверь и дико вопит на Мойку:
— Милиция!!! Милиция-а-а!..» – пишет Ларионов.
На обратном пути с ними случился ещё один казус. Ехали в одном поезде, но в разных вагонах. И Соловьёву не хватило 50-ти копеек на оплату проезда. Кондуктор начал ругаться, но какая-то сердобольная попутчица добавила «бедному парню» 50 копеек, поэтому от террориста-любителя отстали.
Воссоединившись, все трое бежали через границу в Финляндию.
Виктор Ларионов в 40-е годы служил гитлеровцам переводчиком, консультантом по России и репортёром-пропагандистом. Позднее состоял в РОА (когда она была основана немцами). А после войны, вплоть до своей смерти (в 1988 году) жил в Мюнхене.
Сергей Соловьёв погиб под Петрозаводском уже в августе 1927 г. – участвовал в ещё одной попытке диверсии, провальной.
А о дальнейшей судьбе Дмитрия Мономахова история умалчивает.
С Вами был Владимир, канал «Две Войны». У меня есть 👉 сайт , 👉 Одноклассники, 📍YouTube, Телеграм. Пишите своё мнение!
Как вы считаете, почему белоэмигранты использовали подобную тактику?