День на родительской даче начинается одинаково: после завтрака я иду на качели под старой яблоней. В одной руке у меня кружка с кофе, в другой — телефон, орехи и семечки для кормушки. По дороге меня подрезают птички, прекрасно изучившие мой распорядок дня, и наперегонки устремляются к своему ежедневному шведскому столу под веткой яблони. Высоко в небе пролетает самолёт с возвращающимися из отпуска пассажирами. За самолётом остаётся рыхлый, как подтаявший мартовский снег, белёсый след. Остро и пряно пахнет бархатцами, солнце дробится на тысячу росинок, застывших в траве. И каждый раз, в одном и том же месте, я врезаюсь подбородком в паутину, которую за ночь сплел очень хозяйственный, но не очень умный паук. И поскольку руки у меня заняты кофе, телефоном, орехами и семечками, я так и шагаю вперед с развевающейся нитью-паутинкой на высоко поднятом подбородке, а обездоленный паук, ломая кхм... лапки, плюется паутиной мне вслед и вопиет к улетевшему самолёту: «Сколько же можно! Каждый день