Вы часто цитируете Святого Иоанна Кронштадтского. Нашел запись в предсмертном дневнике от 15 августа 1908 года: "Господи, запечатлей уста и иссуши пишущую руку у Василия Розанова, глаголящего неправильную хулу на всероссийских киевских миссионеров". Я так понял, что отец Иоанн неодобрительно отзывался о деятельности Розанова.
Отвечает священник:
Да. Святой и праведный Иоанн Кронштадтский, ныне живущий на небесах, лучший священник Православной Церкви российской, лучший из всех ее эпох. Он плохо относился, мягко говоря, к Розанову, впрочем, так же, как и к Толстому. В его дневниках можно встретить пожелания о разных наказаниях для богохульствующего графа.
Но это лишь говорит нам о том, что совершенство совершенных несовершенно.
Иоанн Кронштадтский - богоносец. Он реальный богопросвященный человек. Но и от него может быть закрыто что-то в условиях исторических. Он может не все понять.
Если нам кажется, что святые знают все, то мы ошибаемся. Святые не знают все и не могут знать все. Потому что все знает только Бог. И Богу не угодно открывать все людям. То есть люди должны учиться друг у друга, вникать, заблуждаться иногда, чтобы смириться.
Розанов был непонятен в свое время. Для одних это был очень странный, для других - самый гениальный человек своего времени. А вот теперь, спустя годы, мы видим вклад Розанова в русскую культуру. Он совершенно уникальный. Розанов - реально гениальнее всех тех, с кем он общался. Гениальнее Толстого, Мережковских, совершенно титанического религиозного философа Владимира Сергеевича Соловьева.
Розанов гениальнее всех на три головы, по моему ощущению, например, а также по мнению многих исследователей. Он парадоксальный, он юродивый русской философии. А юродивого нужно не любить, его нужно бить, нужно гнать. Юродивого не надо понимать, его при жизни не понимают.
И Розанова никто не понимал при жизни.
Его считали юдофобом, половым развратником, певцом семейных бульваров, любителем наваристых щей и парадоксально бессовестным писателем.
А на самом деле у него было только две темы в жизни: Бог и семья. Больше нечего его не интересовало.
Он критиковал современную российскую действительность. Но любил царя и любил Церковь своею странною любовью. Но он молился.
Он странно умирал. Он умер под покровом Преподобного Сергия в Лавре. Короче, это столкновение великих. Оно в данном случае отчасти объясняется тем, что Розанов - юродивый русской философии.
А сегодня уже можно снять эту напряженность, этот вопрос. Потому что, например, Иоанн Кронштадтский не любил Толстого, он терпеть его не мог вообще, если честно. И если бы от него зависело, то Толстой умер бы еще в молодости, не дожив до яснополянского бегства. Но это была не воля отца Иоанна.
И получается, что мы должны изучать Толстого или нет? Должны. А почему? Да потому что он - одна из сияющих вершин мировой литературы, достояние России, наша гордость. Независимо от того, что Толстой в конце повредился в вере и уме, стал врагом Церкви, подпал под анафему. Справедливую анафему, к сожалению. И мы должны поминать молитвенно, чтить Иоанна Кронштадтского и должны изучать "Войну и мир" и "Анну Каренину". Это наша двоякая обязанность.
Мы ошибёмся, если скажем: "Толстого я буду читать, тогда Иоанна Кронштадтского не люблю, потому что он не любил Толстого".
Это грубейшая ошибка.
Или скажем так: "Я буду любить Иоанна Кронштадтского, а Толстого ненавижу вместе с ним".
Осторожней, Толстой как писатель достоин внимания. Мало ли кого при жизни не любили. Если бы мы подсчитали число епископов, которые ненавидели Иоанна Златоуста, мы бы ужаснулись. Там были сотни епископов. И расхожей была такая фраза патриарха Александрийского Феофила. Потом эта фраза перешла к Кириллу, его племяннику. Он говорил так:
"Если Златоуст - епископ, тогда Иуда - тоже апостол".
Эту фразу, как пословицу, произносили при жизни Златоуста и вскоре после его изгнаннической смерти. То есть его ненавидели лютой ненавистью православные архиереи всего Востока.
Большое видится на расстоянии.
Впоследствии история отдалила людей несколько от Златоуста, и перед ними выросла гора под именем Иоанн Златоуст. И они подумали:
"Боже, что же мы делали, мы гнали святого человека? Что мы делали вообще"?
Поэтому при жизни можно ошибиться. При жизни можно не распознать таланта, гения, способности. А потом мы думаем: "А вот оно что".
Поэтому будем выражать робкую надежду, смиренную на то, что батюшка Иоанн, стоящий перед престолом Божиим, уже имеет другие мысли о душе Василия Розанова, кости которого погребены в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой Лавры. Одна из дочерей его была монахиней. Скончался он от голода после революции и проклял ее, как умел проклясть только он, за ее тупое, такое хамское безбожие. Он умер с верой, причастившись. В вечности все снимается, там все по-другому.
Читайте также: