В середине XIX века, когда шла борьба с классической архитектурой, появилось странное выражение: «казарменный классицизм». Представляется, что это были времена либо николаевской реакции, либо аракчеевщины: голые стены, ряды колонн, словно солдаты в строю.
Но у зданий военного ведомства не было своего уникального стиля, они строились как обычные дома, только проще, без излишеств. Плюсом казарменного строительства были масштабы. Любой населённый пункт, где располагались войска, приобретал особый колорит благодаря огромным кварталам, застроенным одинаковыми домами. В XX веке таким образом застраивались спальные районы, но раньше такая унификация была свойственна только военным городкам.
В Санкт-Петербурге и сегодня находятся военные части, а до революции не было района, лишённого казарм: Преображенские — у Зимнего дворца, Павловские — на Марсовом поле, Конногвардейские и Крюковские — у Благовещенской площади. По этим зданиям можно отследить смену «казарменной моды».
Первое — изменение высоты зданий. Городская застройка постепенно становилась всё выше, достигнув к середине XVIII века двух этажей, на рубеже веков нормой стали три этажа, к середине XIX века — четыре и так далее. Для казарм пределом стала трёхэтажная отметка — видимо, чтобы быстрее собирать войска в случае тревоги.
Второе — масштабы. В начале истории города казармы строились как отдельные избы, на картах называемые «светлицами». Такие городки занимали целые районы. Об этих деревянных домиках, конечно, ничего не сохранилось.
Период двухэтажных казарм представлен лучше: есть казармы Семёновского полка вокруг Пионерской площади (раньше полковой плац-парад), корпуса Измайловского полка по обеим сторонам одноимённого проспекта. Кстати, его необычная ширина — ещё одно доказательство вклада строителей в облик города, ведь при застройке таких районов землю не жалели.
Были и особые мастера казарменного строительства, регулярно получавшие заказы от военного ведомства. В конце XVIII века это был Фёдор Волков, создатель упомянутых выше двухэтажных казарм, в начале XIX столетия — Луиджи Руска (Гренадерские и Кавалергардские казармы). Руску сменил Александр Штауберт, возводивший уже трёхэтажные здания казарм (Литовские на Большом Сампсониевском проспекте).
В дальнейшем чёткой казарменной специализации у архитекторов не наблюдалось, но стремление строить дёшево и просто привело некоторых из них к созданию и промышленных, и военных зданий. Среди них следует назвать Александра Гемилиана (строения Казачьего полка на Обводном канале) и Ивана Черника (казармы Конного полка на Конногвардейском бульваре).
Штауберт отказался от характерной для русского классицизма штукатурки с окрашиванием в светлые тона, но его казармы ещё сохраняют некоторые классические детали, хотя их стены демонстрируют обычную для утилитарного строительства голую кирпичную кладку.
Позже в моду вошёл стиль неоренессанс в его несколько выхолощенном и сухом варианте, придуманном в Германии. Отказ от деталей классицизма, как бы скупо их прежде ни использовали, означал крайнее обеднение облика казарм. Поэтому нужно было найти замену классическим мотивам. Так появились монументальные наличники и тяжёлые карнизы, без других украшений. Офицерский корпус Конногвардейского полка, построенный Черником к югу от площади, уже имеет такие черты. В таком же стиле работал гораздо менее известный военный инженер Михаил Пасыпкин, автор здания Крюковских морских казарм.
Он специально согласовал новое здание с соседним корпусом Черника. Неудивительно, что въезд на Благовещенскую улицу со стороны Мойки фланкирован симметричными корпусами. А фасад Крюковских казарм со стороны канала по материалу и цвету перекликается с гораздо более старинными постройками на острове Новая Голландия.