– Доктора! Срочно! – в холле появился мужчина, который тащил за руку свою беременную жену, – Она ненормальная. У неё схватки, а она рожать не хочет!
Весь персонал внимательно наблюдал за происходящим.
Беременной было за сорок. Приятная внешность, опрятный вид. Сложно было представить, что эта женщина была способна вести себя неадекватно, а уж сумасшедшей её точно не назовёшь.
Женщину подняли на УЗИ.
– Вы присядьте, может, чаю? – поинтересовалась медсестра Ирина, наблюдая за метаниями мужчины.
– Нет. Я пойду.
– Не останетесь? Как родит, вам сразу сообщат, – растерялась медсестра.
– Сообщать надо хорошие новости, а тут ничего хорошего не будет. Я ей сразу сказал, что надо избавляться от этого… – мужчина сглотнул. И, на пару секунд задержав взгляд на медсестре, ушёл подальше от поста и уселся на подоконник.
– Что это с ним? – нетерпеливо интересовалась Тамара.
– Волнуется, наверное. Они все волнуются, – Ире не хотелось продолжать разговор с любопытной коллегой, но она понимала, что в этой истории что-то нечисто.
– Доктор. Я всё знаю. И знала с самого начала, – заявила пациентка, едва в кабинет УЗИ вошли врачи.
– Что вы знаете, Валентина Петровна? – настороженно вскинул брови молодой врач.
– Ребёнок мой нежилец. И прерывание мне предлагали сразу, как только диагноз подтвердился. Но я отказалась. Уехала к матери в деревню. Пусть мой мальчик поживёт как можно дольше. А там уж, – женщина рукавом смахнула слезу и молча открыла живот.
– Анэнцефалия, – выдохнула узистка Вероника Васильевна.
– Вижу, – молодой врач закрыл глаза рукой.
Внутри Валентины развивался прекрасный ребёнок, за одним исключением – у плода отсутствовал мозг, точнее большая его часть. С таким диагнозом не живут и пяти минут.
– Вы понимаете, что вы натворили? – молодой врач зло посмотрел на пациентку, – Вы сами в родах можете умереть, если плод застрянет и мне статистику трупом новорождённого испортите, – молодой врач ходил по кабинету из угла в угол, – Нет, я на это не подпишусь, – доктор вышел из кабинета громко хлопнув дверью.
– Я привыкла уже, – извиняющимся тоном сказала Валентина, не надеясь найти понимания в глазах молодой узистки Вероники Васильевны.
Через несколько минут молодой врач вернулся в кабинет с целой делегацией во главе с заведующей отделением.
– Чем вы думали, Валентина Петровна, когда продолжали носить этот нежизнеспособный плод? – с ходу набросился на пациентку молодой врач.
– Константин Сергеевич, полегче. Вы всё-таки разговариваете с нашей беременной пациенткой, – одёрнула коллегу заведующая, – Расскажите мне всё по порядку, пожалуйста, – обратилась статная доктор к сидящей на кушетке Валентине и протянула ей салфетку.
– Я в своей жизни много чего натворила. Абортов много было, то одно, то другое. Сына на ноги бы поставить. Куда ещё рожать. А тут на старости лет. Думала, что уже всё, климакс. А оказалось – беременность. Врачи сразу увидели, что всё плохо. Но я так решила. Сколько суждено ему жить, столько пусть и проживёт. Заберёт меня с собой – так тому и быть. С мужем всё равно в ссоре. Сын взрослый – своя семья. А моя – вот, – женщина погладила свой живот.
– Вам рассказывали про риски? – Ольга Михайловна слушала рассказ пациентки с закрытыми глазами.
– Да, поэтому я и сбежала в деревню. Тут бы мне покоя не дали.
– Отлично! А теперь нам всем покой будет только снится, – негодовал молодой врач Константин Сергеевич, – Я отказываюсь вести эту пациентку и не собираюсь нести ответственность за её неадекватные решения, – Константин размахивал указательным пальцем перед лицом заведующей.
– Я вас поняла, Константин Сергеевич. Вы можете быть свободны, – ледяным тоном сказала Ольга Михайловна, – Я сама займусь этой пациенткой, раз вы пасуете перед трудными случаями, – женщина сверлила взглядом коллегу.
– Ну мам, – вдруг начал молодой доктор, но, прикусив язык под гневным взором матери, вышел из кабинета.
Валентину перевели в отделение. Процесс родов практически остановился, но внезапно возобновился вновь.
– Веру мне срочно в родблок, – скомандовала заведующая.
Через пару минут в дверях появилась Вера. На вид ей было хорошо к шестидесяти. Опытная акушерка, отдавшая профессии почти сорок лет своей жизни.
Заведующая о чём-то пошепталась с Верой, та понимающе смотрела на Валентину.
– Ну что, хорошая моя. Будем рожать. Будет трудно, предупреждаю. Головки, которая помогает детю родиться, почти нет. Не дай Боже застрянет. Поэтому постараться тебе придётся ой-ёй как.
Я знаю, что это такое. Сама сына так рожала, только я понятия не имела про диагноз. Не было в те времена технологий, знаешь ли. Да, может, и к лучшему, что не было, – Вера глубоко вздохнула, – Что есть, с тем и работаем, как говорится.
Слух о странной роженице быстро облетел всю больницу и дошёл до Тамары, которая, облокотившись на пост, не сводила взгляд с мужа чудаковатой пациентки.
– И чем бабы думают? Такой мужик у неё видный, сын взрослый. Живи в своё удовольствие, хочешь – на грядках копайся, хочешь – путешествуй. А она почти год потратила на бесперспективную беременность и теперь вообще неизвестно, выживет ли. Всё-таки бабы дуры, да? – Тамара обратилась к Ирине.
– А я вот читала, что в Америке одной паре тоже сказали, что у их ребёнка шансов нет. Но они пошли до конца, мальчик родился слабенький, но той части мозга, которая была, вполне хватило для жизни. Ему сейчас лет тринадцать уже. Не вундеркинд, конечно, но живой ребёнок, себя обслуживает, – практикантка Оля, в силу юного возраста, надеялась на чудо.
– Каждый сам своей жизнью распоряжается и давайте займёмся делами вместо того, чтобы перемывать кости пациентам, – Ирину откровенно раздражало то, как её коллеги реагируют на историю пациентки.
– Если бы она в поле рожала – её дело, а она с результатом своего решения пришла к нам. Один труп нам гарантирован и второй под вопросом, – к посту подошёл Константин Сергеевич.
– Кость, ну что там? – в голосе Тамары слышалось любопытство, словно она смотрела захватывающий фильм, а не наблюдала за горем живых людей.
– Ей Ольга Михайловна занимается, я в подобных авантюрах не участвую. Одну прими самодурку, за ней вереницей пойдут. Им только тропинку разведать, потом не остановим, – Константин бросил снисходительный взгляд на Тамару.
– Ты молодец. Правильно! Мама твоя, конечно, женщина отчаянная, но зачем ей репутацией рисковать – не понимаю. За это время можно пару-тройку нормальных детишек принять, а они возятся с этой мамашей недоделанной. Ты маякни, как там всё закончится, – почти кричала Тамара вслед уходящему Константину Сергеевичу.
– Трус твой обожаемый Костик, – Ира решила наконец заговорить, – Пациентка уже у нас, в родах. Ей помощь нужна. А он отказывается помочь. Да после такого его надо в санитары разжаловать и пусть на утках тренируется.
Тамара лишь недовольно фыркнула и поспешила удалиться.
В родблоке трудились все. Когда дело близилось к финалу, заведующая распорядилась, чтобы пригласили мужа Валентины.
Раздался детский крик, все, кто ждал завершения этой истории, вздрогнули и замерли. Вера быстро перерезала пуповину, запеленала новорождённого мальчика, не тратя время на ненужные измерения. И положила тёплый свёрток на грудь маме, которая крепко-крепко обняла своего сына.
В родблок пригласили отца ребёнка. Он поначалу не решался взглянуть на младенца, боясь увидеть уродства.
– Я запеленала так, что ничего не видно, – успокоила его акушерка Вера.
Чуть больше четырёх минут весь персонал наблюдал за жизнью этого мальчика. В этих минутах была сконцентрирована вся материнская любовь, которой обычным детям хватает на многие-многие годы. В эти минуты между родителями растворились обиды и недопонимания. Любые сложности стоят того, чтобы увидеть, пусть и совсем ненадолго, своё дитя.
Через четыре с небольшим минуты малыш тяжело задышал и, немного повозившись, словно снова успокоился и заснул, но теперь уже насовсем.
В отделении повисла атмосфера какой-то светлой грусти. Всем, безусловно, было жаль малыша, но большая часть персонала больше не жалела, что ему позволили появиться на свет. Ведь он, заглянув всего на короткие четыре минуты, успел сделать так много: пробудил в сердцах многих любовь, помирил родителей и заставил их улыбнуться. Показал, кто трус, а кто готов отдавать себя профессии до конца.
Словно промчавшись падающей звездой на небосклоне, оставил яркий шлейф. И такие детки-яркие-вспышки, наверное, для чего-то нужны.
_________
Есть желание поддержать канал, кошелёк Юмани для донатов: 4100116583602960
Другие публикации канала: