А ведь немцы в 1942 году могли взять Сталинград. Могли. И были очень близки к этому.
Если не 13-го или не 14-го сентября, то уж 15-го сентября город точно должен был пасть.
Взятие Сталинграда противником вполне допускалось
13 сентября немцы предприняли массированное наступление по всему фронту. Задействовали всё, что могло двигаться и стрелять. И добились впечатляющих результатов.
Начальник Сталинградского управления НКВД Александр Воронин в этот день докладывал наркому госбезопасности Виктору Абакумову о критическом положении города. Немцы по реке Царица вышли к Волге, разделив обороняющийся фронт на две части: в южной сражалась 64-я Армия генерала Шумилова, Центр защищала 62-я Армия только что назначенного командармом генерала Чуйкова.
Чекист запрашивал своего начальника, «как быть в случае оставления города частями Красной Армии?». Он имел в виду: взрывать заранее заминированные заводы и другие важные объекты или нет.
Взятие Сталинграда противником вполне допускалось.
Позиции советских войск находились под непрерывным обстрелом, отвечать было нечем. Да и некому. Армия Чуйкова понесла колоссальные потери и была совершенно обескровлена.
14 сентября отчаянное положение защитников Сталинграда ещё более усугубилось. Верховному Главнокомандующему Сталину на стол легло донесение народного комиссара внутренних дел Берия. Из сводки следовало, что бои идут в центре города, противник занял вокзал и — самое главное — захватил Мамаев курган, высоту 102, с которой просматривались и простреливались все переправы, все позиции наших войск.
Положение казалось абсолютно безнадёжным. Катастрофически поредевшие части 62-й Армии были вплотную прижаты к Волге, удерживаясь на полоске земли в несколько десятков метров. Им оставалось либо эвакуироваться на левый берег, либо погибнуть.
Утром 15 сентября всё могло быть кончено, Сталинград должен был пасть.
Наверное, так бы и случилось.
Если бы не…
Не лист багряный, а наши раны
Если бы не приказ генерала Чуйкова. Приказ этот предписывал 13-й гвардейской дивизии, подошедшей к левому берегу Волги, немедленно переправиться в Сталинград не позже 3 часов ночи 15 сентября.
…Командир 13-й гвардейской генерал Александр Родимцев с левого берега смотрел на горевший Сталинград. Перед ним раскинулась великая река, которую должны были преодолеть его солдаты. Он был уверен, что немцы уже знают о предстоящей переправе и сделают всё, чтобы не допустить этого.
Ночная тьма мало защитит от обстрела. А вернее сказать — расстрела. Потому что её — темноты — не будет. Пожары не прекращались в городе ни днём, ни ночью, багровые блики ложились на воду, разгоняя мрак. Осветительные ракеты у немцев наверняка приготовлены в нужном количестве. Да и луна перешла в свой пятый день, растущий серп её тоже добавит света на реку.
Захар Червяков, командир 1 батальона
Многое зависит от того, кто поведёт первые части на правый берег. Родимцев знал, что это будет командир первого батальона 42-го полка старший лейтенант Захар Червяков, воевавший с первых дней Великой Отечественной. Комдив запомнил его с первой встречи между боями, когда старлей пел под гармонь любимую свою песню:
Я не расслышал слов твоих, любовь моя,
Но знал, что будешь ждать меня в тоске.
Не лист багряный, а наши раны
Горели на речном песке.
Совсем скоро кровью его солдат, а, может быть, и его самого обагрится правобережный песок. Но тут уж, как повезёт. Бывают моменты, когда надо просто идти вперёд, не оглядываясь.
Они были простыми смертными
Баржи, ведомые катерами, отчалили, неуклюже пошли резать носами тёмную воду. И тут же повисли в небе яркие шары осветительных ракет. Ударила артиллерия с правого берега. Немцы не жалели снарядов.
Бойцы на баржах, поснимали шинели. Свернув аккуратно, положили рядом. Пока не убили, без шинели нельзя — укроет, согреет, никак без неё невозможно на войне.
У самого берега накрыло катер, только обломки и тела взметнулись в воздух. Каким-то чудом уцелевшие бойцы прыгали с барж прямо в воду, выбирались на берег. А тут уже попробуй кто удержать вскипевшую ярость.
Бойцы Червякова сходу одолели кручу. Пошли, пошли, пошли, огнём и штыками расчищая дорогу. Червякова тяжело ранили, его переправили через Волгу, он выжил.
Вокзал был взят стремительной атакой. Потом он будет несколько раз переходить из рук в руки, но, в конце концов, останется за нами.
А по Волге шла дивизия вперёд! Никто и ничто не могли бы остановить её в эти минуты. Части разворачивались на берегу, устремлялись по заданным направлениям.
Жестокий бой разгорелся на склонах Мамаева кургана. Он длился весь день 15 сентября. Нашим частям необходимо было взять его во что бы то ни стало.
Жестокая необходимость…
Сегодня на Площади Героев Мамаева кургана выбиты на плитах слова из очерка Василия Гроссмана: ««Железный ветер бил им в лицо, а они всё шли вперёд, и снова чувство суеверного страха охватывало противника: люди ли шли в атаку? Смертны ли они?!»
Жутко представить себе эту картину. Фигурки взбираются по склонам кургана, совершенно открытые смерти, и она косит их, косит, косит, косит…
Ведь они были простыми смертными.
Высота 102 была взята к утру 16 сентября.
Переправа 13-й гвардейской дивизии в ночь на 15-е сентября переломила ситуацию самым решительным образом.
Сталинград выстоял!