Спойлер: все пройдет, пройдет и это.
Состояние покоя длилось недолго.
На следующий день я приехала навестить дочь.
-Меня завтра выписывают, - сквозь зубы сказала она, продолжая смотреть на меня с неприязнью.
-О как! - удивилась я. - И каким макаром ты умудрилась уговорить комиссию изменить решение?
-Я написала согласие на добровольную госпитализацию, - гордо поведала Старшая. - Поэтому судья не приедет*. А раз я легла в больницу добровольно, значит, имею право уйти отсюда в любой момент. Так что я уже написала второе заявление - на отказ от госпитализации.
-Тааак! И кто же тебе подсказал такую умную мысль? Уж не врачи ли? Сомневаюсь, что ты сама до этого додумалась.
Старшая самодовольно ухмыльнулась.
-А ты не думала, куда ты поедешь после выписки? - поинтересовалась я. - Или ты всерьез рассчитываешь, что я заберу тебя домой?
Судя по всему, злоба на меня отбила ей все мозги, поэтому просчитать свои шаги дальше одного она оказалась не в состоянии. Впрочем, долгосрочное планирование никогда не было ее сильной стороной.
-Раз закон дает тебе право решать этот вопрос самостоятельно - не буду спорить, - предупредила я. - Но и все, что произойдет после выписки - ты тоже будешь решать сама. Можешь вытворять со своей жизнью все, что хочешь. Но без меня. Ясно?
Я пошла к лечащему врачу. Хотя тот не признался в этом прямо, я поняла, что подозрения мои обоснованны.
-Вы поймите, - пыталась убедить меня врач. - Ее бесполезно лечить, если она сама того не хочет! Мы, конечно, можем откормить, довести ее вес до нормы. А она все время пребывания будет говорить то, что от нее хотят услышать. Но едва она отсюда выйдет - тут же снова приведет себя в исходное состояние!
Его слова повергли меня в ярость.
-Значит, вы считаете, что нужно смириться и молча наблюдать, как она себя убивает!? - еле сдерживаясь, спросила я. - И больше ничего вы не можете предложить?
Врач остался невозмутим.
-Почему не могу? Могу. Оставьте ее в покое. Чем больше вы будете за ней бегать и ее спасать - тем старательнее она будет "худеть".
Слова врача перекликались с моими подозрениями о манипулятивном характере поведения Старшей. И возможно, я бы прислушалась к нему, если бы до госпитализации не пыталась прибегнуть к методу "оставить в покое" и не увидела бы, что от него стало только хуже.
О том, что нужно менять не столько поведение, сколько отношение к ситуации, мне предстояло узнать позже. Но сейчас страх за жизнь дочери оказался сильнее. Поэтому предупредила еще и доктора:
-Если вы действительно ее завтра выпишете - я на выписку не приеду. Раз вы считаете, что "на воле" ей находиться лучше - сами несите ответственность за это решение.
Старшую действительно выписали, и я, как обещала, отказалась ее забирать, опять же, предупредив о случившемся опеку. Я думала, что в госучреджении ей точно обеспечат круглосуточный контроль, раз его не имею права организовывать я.
Ситуация подняла на уши весь город и заставила схлестнуться между собой два департамента - здравоохранения и соцзащиты. Представители первого горели желанием поскорее сбыть с рук проблемного ребенка, представители второго отказывались взваливать этот геморрой на себя. Я оказалась посередине между враждующих сторон, но своей позиции придерживалась четко. Старшая заваливала меня истеричными звонками. Едва я брала трубку - на меня сыпался поток обвинений.
-Если ты жаждешь со мной поговорить - для начала смени тон, - говорила я поначалу. После третьего звонка с воплями трубку я брать перестала.
На следующий день мне позвонили с незнакомого номера. Видимо, к проблеме нашего общения подключились врачи, отчаявшиеся дозвониться до меня по рабочему телефону. Время было - пятница, поздний вечер. Рабочий день закончился три часа назад, но все службы продолжали оставаться на местах, пытаясь придумать хоть что-то, чтоб разрулить сложившуюся ситуацию.
-Вы бы поговорили с дочерью-то, - попросил врач.
-Выслушивать ее оскорбления? Спасибо, как-то не хочется, - ответила я.
-Она уже ведет себя прилично, - уверил меня врач, передавая трубку Старшей.
Та действительно больше не орала, не вопила и не пыталась меня обвинять. Кажется, она вообще не знала, что сказать, но ей было важно слышать мой голос, чувствовать, что пока с ней разговаривают - значит, она все еще не одна.
-Ну что, довыступалась? - спросила я. - Неужели за пять с половиной лет нашей жизни ты еще не поняла, что со мной нельзя действовать обманом и манипуляциями? Сколько раз тебя нужно долбануть по лбу, чтобы ты поняла, что твои выходки в итоге вернутся и ударят по тебе же?
Как ни странно, несмотря на откровенную нападку с моей стороны, дочь наконец решилась подать голос.
-Мам, прости меня за то, что наговорила тебе вчера, - дрожащим голосом сказала она. - Ты не знаешь, что теперь со мной будет?
-Да собственно, никакой тайны из этого нет, - ответила я. - Рано или поздно опека решит, кому поручить тебя забрать. Поедешь обратно в свою ...скую область, там больше тебе никто не будет мешать ни курить до потери пульса, ни голодать, ни глотать таблетки. Потерпи, свобода уже скоро!
Мое предложение не понравилось старшей настолько, что она явно собиралась зареветь, хоть и сдерживалась изо всех сил. Но когда все же заговорила снова, то в голосе явно слышались слезы.
-И больше ничего нельзя сделать, чтобы остаться с тобой?
Я задумалась. Конечно, проще всего было рубануть с плеча и сбросить наконец эту обузу, которая все равно не хочет жить по-человечески. Так какой смысл тратить на нее силы и здоровье? Пытаться оттащить ее от пропасти, в которую она пятится с упрямством осла? И никакой морковкой ее от этой пропасти не оттащить. Если уж ей так уперлось рухнуть и превратиться в груду костей, когда контроль за ней ослабнет - пусть совершает задуманное хотя бы не на моих глазах, и тем более - не на глазах младших. Я не выдержу еще и это зрелище. Про мелких и говорить нечего.
-Обещать ничего не могу, - наконец сказала я. - Но пока ты проходишь лечение - я точно не откажусь от прав на тебя. Дальше будет видно.
-А ты будешь меня навещать?
-Конечно. Обещаю приезжать каждые выходные и как минимум один раз на неделе.
Через полчаса оба ведомства смогли, наконец, выдохнуть. Старшая отозвала свой отказ от госпитализации и согласилась остаться в больнице.
_______________________
*Принудительная госпитализация возможна только по решению суда. В случае угрозы жизни для больного медицинская комиссия при лечебном учреждении принимает решение об экстренной принудительной госпитализации, после чего в течение трех дней в больницу приезжает выездной судья для вынесения окончательного вердикта.