Как это потерял? - не поняла Серафима, застыв около плиты с полотенцем в руках. Месячная зарплата, на которую им предстояло жить, не добралась до дома. Егор пришел навеселе, и вместо долгожданных денег принес печальные известия. Она села на стул, ошарашенная новостью, и долго моргала, пытаясь понять, как жить дальше.
-Иди у соседей занимай! - вынесла она вердикт. - Не знаю, как отдавать будем, только в магазин мне надо! Чего расселся, иди, говорю.
Егор посмотрел на раздражитель, пытаясь сфокусироваться, в редкие моменты она его не злила. Но сейчас было по-другому. Он и сам не знает, как так вышло, а жена зудела мухой.
-Егор! - подошла она к нему и дернула за рукав. - Ты почему напился?
-Отстань, - начал закипать мужчина, отдернув руку.
- Я с тобой говорю! - негодовала Фима.
Он решил, если жена не уймется, стоит поговорить с ней иначе, кто хозяин в доме, в конце концов. Растрещалась тут, давно он не ставил ее на место. Понятно, что ничего хорошего, только самому тошно, если б она заплакала, он бы себя иначе чувствовал, а так жена вызывала лишь злобу.
- Феде давно надо ботинки новые купить, Аньке куртку, а ты вот так с нами! У Лильки муж все в дом, а ты, - махнула на него Фима и получила прямиком в левый глаз. Охнула от неожиданности, да нет, не потому, что впервые, бывало, как не без этого, только сейчас совсем не была готова к такому. Схватилась за место ушибленное, а здоровым оком на суженого смотрит, глаза б его не видели, хотела ещё что-то сказать, да передумала, полотенце холодной водой намочила и приложила.
Захотелось плакать, Фима вышла из кухни и вошла в комнату. За ее трюмо сидела довольная дочка и густо намазывала тени на веки. Она вздрогнула от неожиданности, когда увидела отражение матери в зеркале, на мгновение замерла, а потом улыбнулась, как ей показалось, самой милой улыбкой. Она неторопливо повернулась к матери со смущенным видом.
Пощечина звонко отозвалась в комнате. Наташа схватилась рукой за обожженную щеку, вынося второй удар в качестве слов.
-МерзАвка! - зашипела Серафима, пряча косметику обратно в ящик. - Еще молоко на губах не обсохло, а мамкины вещи берешь!
Слезы выступили на глазах девочки, и она бросилась вон из комнаты, не убирая руки с лица.
За этим делом Фима заставала дочку не впервые, только клокотало все в ней, под руку девчонка попалась. В другой раз просто бы пожурила, но сейчас, когда внутри метался шквал негатива, чувствуя свою власть, позволила себе лишнего. Ничего, стерпит Натаха, у матери тоже нервы не железные. Так успокаивала себя Фима, рассматривая в зеркале ушибленное место. Как пить дать синяк будет, перед людьми стыдно, вроде прятать пытается, а все равно заметно. Вздохнула Фима и на кровать легла, положив на лицо полотенце.
Наташа вбежала в свою комнату и бросилась на диван, зарываясь в подушку. Белая наволочка окрасилась серо-коричневой краской, только не об этом сейчас думала девочка. Обида на мать закралась в душу, она не простит ей такого, убежит из дома, откажется есть, будет плохо учиться и перестанет разговаривать. Она не имела никакого права бить ее по лицу, ведь Наташа не сделала ничего дурного, просто хотела быть красивой. Многие в классе подкрашивают глаза и ничего.
Вторая волна обиды прошлась по ее телу, заставляя выступать слезы. Она сжала кулаки и зубы, и твердила:"ненавижу".
- Что ты делаешь? - возник из ниоткуда младший брат.
Мать его любила больше, так казалось Наташе, ведь с появлением второго ребенка, для нее все изменилось. Ее стали воспринимать как старшую и давать указания, а вся любовь ушла к младенцу. Конечно, она любила Федю, только сейчас, когда он вторгся в ее личное пространство в такой момент, стерпеть и просто попросить брата выйти у нее не вышло.
- Мелкий гадЕныш, - попробовала она оскорбление на вкус, - иди отсюда, пока я добрая, иначе накостыляю.
- За что? - не понял пятилетка, удивлённо выпучив глаза. - Можно, я возьму твою куклу? - и не дожидаясь согласия он подошёл в коробке с игрушками и выудил одну из кукол.
Наташа вскочила с места, выхватила из рук мальчика игрушку и стала бить его куклой куда придется. Ребенок закрывался руками и плакал, но Наташа выпускала пар. Она не понимала в тот момент, каково это быть по ту сторону от обидчика. Вытолкнув брата из комнаты, она закрыла за ним дверь.
Федя всхлипывал, Фима слышала, только с кровати не встала, мало ли чего дети не поделили, сами разберутся, не бежать же ей каждый раз сломя голову.
Федя вышел на крыльцо и растирал грязными руками слезы по щекам. Он со злостью осматривал двор, когда ему на глаза попался старый Полкан, вот уже двенадцать лет несший службу на короткой цепи. Мальчик подошёл к собаке и пнул ее носком сандали, пёс взвизгнул от неожиданности и залез от греха подальше в будку, бренча цепью. Федя нашел палку и дубасил ею по забору, а ветер разносил стук на всю округу, пока соседский мальчик не позвал его гулять.
Полкан положил голову на круглое отверстие будки и какое-то время следил за двором, потом его глаза стали закрываться. Он дремал, но чутко, все же на службе, и не было у него желания кого-то укусить, чтоб стало легче, он был обычной собакой, способной многое прощать.
А как вы поступаете, когда чувствуете обиду? Может, есть быстрый и действенный способ выпустить пар?
Напоминаю о небольших, но ёмких рассказах - миниатюрах на моем канале