Россия в очередной раз производит сокращение добычи, и в Интернет хлынул поток бредней про то, что скважину ни в коем случае нельзя останавливать, потому что после этого уже нефть из нее не получить.
Это такая чепуха, что ее даже не стоит обсуждать. Скважину вполне можно остановить, собственно так и бывает регулярно во время ремонта. Да и без ремонта тоже. И для этого вовсе не обязательно их подвергать временной консервации, все происходит гораздо проще. Большинство нефтяных скважин эксплуатируются тем или иным видом глубинного насоса - штанговым, винтовым, чаще всего электроцентробежным. Их просто останавливают - и подача нефти прекращается. Когда нужно - запускают в работу.
Или, что происходит еще чаще, просто маневрируют скважинным фондом - на части скважин снижают добычу, ставя на насос периодический режим работы. Не бурят новые скважины. Не ремонтируют остановившиеся. Вариантов много. Поэтому если вам попадется очередная статья от "эксперта", что остановка скважины приведет к ее потере - смело закрывайте, это написал многостаночник, который был недавно вирусологом, потом специалистом по военному делу, а нынче стал нефтяником.
Вернусь к теме статьи. Нам нужно остановить скважину. Если взять газовую, то это делается очень просто. Газовые месторождения работают на истощение, то есть газ сам поднимается на поверхность из-за градиента давления. В пластовых условиях давление гораздо выше, чем на поверхности и его выталкивает по трубам на поверхность. Простая физика.
С нефтяными такое происходит только на начальных стадиях разработки, вскоре пластовая энергия истощается и не в состоянии поднять нефть наружу. Спускают насос и поднимают нефть с его помощью. Тоже физика, чтобы поднять жидкость на поверхность требуется гораздо больше силы, чем для подъема газа.
Но при этом остановка газовой скважины требует меньших затрат, чем нефтяной. Казалось бы никакой разницы, в случае с газовой скважиной достаточно закрыть задвижки и газ не идет. А в случае с нефтяной - остановить насос и закрыть задвижки - и нефть не идет. И все.
Но тут и начинаются нюансы. Все дело заключается в том, что от каждой скважины идет "выкидная линия" - труба, ее называют еще коллектором или шлейфом. Она идет или напрямую в промысловый трубопровод, который нефть с промысла подает в ЦППН (цех подготовки и перекачки нефти) или цех подготовки и перекачки газа (ЦППГ). Или через замерное устройство, где замеряют объем добычи каждой скважины - дебит скважины.
Коллектор идет сразу под поверхностью земли, неглубоко. Поэтому при любых операциях на скважине или кусту скважин всегда дают схему коммуникаций, чтобы ненароком их не повредить. Сложность заключается в характере флюида. Под флюидом понимается содержимое пласта, которое понимается наверх. С газовыми скважинами все просто, на поверхность поднимается газ, перекрыв скважину шлейф остается заполнен газом. А вот шлейф нефтяной скважины заполняется водонефтегазовой эмульсией. Все дело в том, что безводной нефти практически не бывает. Она идет в перемешку с водой и газом. И чем старше месторождение - тем больше в ней воды. Так на Самотлоре в добываемой жидкости содержится всего 8 процентов нефти, а остальное - вода.
Вода, как известно, замерзает при нуле градусов. И при замерзании расширяется. Если остановить скважины в холодный период года, то вскоре она замерзнет и подача по ней будет невозможна. Кроме того, есть большая вероятность, что труба лопнет. Поэтому после того, как остановили скважину в холодное время года, необходимо продуть трубу выкидной линии. Делается это с помощью специального компрессора, продувают трубу азотом (воздух поддерживает горение, а азот инертен) в специальную дренажную емкость. Либо, что делают еще чаще, шлейф заполняют незамерзающей жидкость. Это либо безводная нефть, либо раствор хлористого кальция.
Как вы понимаете, все это связано с дополнительными затратами, привлечением людей и техники. А по другому нельзя. И в этом заключается главная трудность в остановке нефтяной скважины.