Продолжаем почтовый инцидент. В дело вступает фрау Шульман.
Вообще, я тут на неделе, пока очень долго сидела в очереди в МФЦ за новым паспортом, наконец немного полистала "У Германтов" - третий том Пруста. Хотела кое-что уточнить, читала я его очень давно. Листала-листала и поняла вдруг: а ведь Шульман на той своей платной чудо-лекции о Прусте сказала, что роман, вообще-то, о деле Дрейфуса не потому только, что не понимает литературу. Это же госпожа Сазра!
Провинциальная мадам, с которой в обществе никто не хотел водиться, к которой раз в год делали пятиминутные визиты даже не вежливости, а жалости, которая за предыдущие два тома удостоилась только фразы: "А не собака ли госпожи Сазра лает?" "Что, я не знаю собаки госпожи Сазра?" Но стоило ей объявить себя дрейфусаркой, как она стала ходить с высоко поднятой головой и не отвечать на приветствия тех, кого еще недавно умоляла сделать ей визит. Де Шарлю, в котором, между прочим, сосредоточено очень много черт самого Пруста, едва ли не больше, чем в рассказчике, говорил:
"Ваши политические взгляды не делают вам положения в обществе"
Вот у Екатерины Шульман те же проблемы, что у госпожи Сазра. Заняв модную, прогрессивную позицию, она решила, что становится лучше и умнее во всем. Если ты за Дрейфуса, то можешь не кивать в ответ антидрейфусару, перед которым еще вчера пресмыкалась. Если ты против Путина, можешь смело рассуждать о Прусте, деле Дмитриева, планинге, дэйтинге, Керченском мосте, войне на Суринаме, консервах на почте, посылках в тюрьмы - никто не посмеет тебе ничем возразить, потому что если он тебя одернет ("не знает Пруста", "не следила за делом Дмитриева", "не слышала, что шлют на зоны" и т.д. ...), ты смело можешь смотреть на него сверху вниз: "Вы что, за Путина? Вы добровольный помощник ФСБ". Ведь, если ты не за Путина, то должен заткнуться и молчать о том, что госпожа Сазра не имеет никаких достоинств, кроме того, что она против.
Поэтому ей водораздел из-за Дрейфуса кажется самым важным в жизни тогдашней Франции. Она не понимает, что может быть важнее. И что то же искусство важнее Дрейфуса. В России Чехов был известным дрейфусаром и не оставил дружбы с антидрейфусаром Сувориным. И во Франции Золя не рассорился с Анри Рошфором и Полем Валери. А сам Пруст оставался в тесной дружбе с рьяным антидрейфусаром Леоном Доде. Никакую Францию, вопреки утверждениям Шульман, дело Дрейфуса не разделило. Но сейчас наши раздраконившие себя до предобморочной экзальтации госпожи сазра ни за что не поверят, что тогда французское общество, как и российское, не разделились на два плюющих друг в друга лагеря.