Автор: Татьяна Нестерова
Будущее
– Бабуль, знаешь, кем я буду, когда вырасту?
– Кем?
– Инопланетянкой!
– Ты же вчера хотела стать балериной.
– Ну, бабушка, это же было вчера! Я тогда была маленькой и глупой, – девчушка тряхнула русым хвостиком и, схватив со стола печенье, запрыгала вокруг стола. – А нам ничего не задали. Тра-ля-ля. Ой, сейчас фильм будет классный. «Назад в будущее» называется. Пошли смотреть!
Мария Сергеевна поймала свою «стрекозу» за руку, отобрала лакомство и шлепнула легонько по толстенькой попке:
– Руки мыла?!
– Ну, ба-а-а.
– Сейчас ужинать будем.
– А фильм?
– Иди пока, смотри. Я его уже видела.
– Бабулечка, а на ужин пельмешки?
– Как заказывала. Руки помой!
– Ура-а-а! – Машенька ускакала в зал, напугав в коридоре потерявшего бдительность Барсика.
Колыхнулись васильки на ситцевых занавесках, заурчал в углу маленький сытый холодильник «Зил». Мария Сергеевна улыбнулась и полезла в шкаф за кастрюлей.
Настоящее
Никто не знал, когда она приходит на работу, когда уходит. Всем казалось, что она здесь всегда. Хотя, если честно, то никто об этом никогда не думал. Вы будете думать о стуле или о ручке на двери? Конечно, нет.
Даже сегодня, когда ей исполнилось пятьдесят пять, ничего не изменилось. Просто завтра она уже не придет на работу, как всегда, а останется дома. Только зачем? Старая однокомнатная квартира душит одиночеством, давит тишиной.
Сегодня последний ее рабочий день. В этой лаборатории новых технологий она проработала тридцать семь лет. В трудовой книжке одна запись: лаборантка. А по сути – уборщица.
Пискнул кодовый замок, хлопнула металлическая дверь. Педантичный Сансаныч прошаркал к своему компьютеру. Он уже год злится на весь белый свет. Ну как же! Какие-то «сопляки», как он выразился на совещании, создали хронокамеру, а его не предупредили и не взяли в соавторы. Все ждут его ухода на пенсию, а он из вредности третий год не уходит. Ему почему-то можно, а её «попросили» на заслуженный отдых.
А вот и «сопляки». Костя, Марк и казашка Абигуль. Они живут в аспирантской малосемейке и приходят всегда вместе. Дружные, веселые, очень юные и талантливые. Ой, нет, только ребята. А где же Абигуль?
– Нет, Костян, тринитатин будет фонить! Мембрана должна быть только органическая!
– За-чем?! Ну боишься ты свободных электронов, так возьми полимер!
– Да ничего я не боюсь…
Они всегда спорят, но еще ни разу не подрались. И у них, действительно, в споре рождается истина. Вот так вот, споря, создали хронокамеру. Завтра ее перевезут в Академию Наук. Будут показывать всему миру. Станут наши аспиранты знаменитыми. Вот и ладно, они достойны славы. Хорошие ребятки. Но где же Абигуль?
– Всем здравствуйте.
Наш начальник Гурген Аркадьевич. Добрейшей души человек, рассеянный, как доктор из «Трех толстяков». Он всегда опаздывает сам, чтобы никого не ругать за опоздание.
Вот и сейчас. Оглядел свое царство, заставленное стеллажами и приборами, заметил, что одного подданного не хватает. Но ничего не сказал, а быстро направился к себе в кабинет.
– Гурген Аркадьевич, Абигуль чуть задержится. К ней мама приехала.
– А. Хорошо, Костя.
Мама – это хорошо. Мама – это прекрасно. У нее тоже когда-то была мама. А вот она сама мамой так и не стала. Попытка юной наивной девушки быть счастливой оказалась роковой. Она и сейчас еще помнит презрительный голос ее первой и последней любви: «Ты что, совсем идиотка?! Правда подумала, что в тебя криволапую можно влюбиться? Скажи мне спасибо за счастливый месяц и прощай».
Он еще что-то говорил, каждым словом словно отпиливая только что раскрывшиеся, такие еще слабые крылья. Мария так и не сказала ему про беременность. А через месяц уже и говорить стало не о чем.
Это было давно и, наверное, не с ней. А сегодня ей пятьдесят пять.
– Эй, а где у нас колба Энглера? Тут вчера оставил.
Этот вопрос в никуда вообще-то адресован ей. Она вылезла из своего закутка, переставила стеклянную емкость так, чтобы та оказалась в области периферийного зрения Марка и снова прохромала за шкаф.
Она не обижается на то, что никто ее не замечает. Наоборот, благодарна, ведь если заметишь убогую, её же придется жалеть. Ей неудобно, когда кто-то заводит с ней разговор, начинает расспрашивать её о жизни, заглядывать в глаза. Она краснеет, теряется так, что заговорившему человеку самому становится неловко.
Какая жизнь?! Нет ее. Вернее по сути-то есть, но не стоит она чьего-то внимания, не достойна. Её настоящая жизнь, едва начавшись, закончилась более полувека назад, когда умерла мама и трехлетняя Машенька оказалась в детском доме.
Прошлое
Уже месяц жила Машенька в этом большом страшном доме. Она еще во сне видела васильки на кухонных занавесках и слышала мамин голос, поющий колыбельную: «Котя-котя-коток, котя серенький роток…», но уже выучила имя-отчество главной воспитательницы.
Она еще помнила мамины сказки перед сном, но уже не плакала, когда ночная нянечка привязывала к кроваткам неугомонных «вертунов». Маша еще пыталась узнать в каждой проходящей мимо тете маму, но уже научилась прятать свою пластмассовую Барби в самые потайные места, чтобы ее не нашли другие дети.
В детском доме игрушки общие. Но длинноногую куколку подарила ей мама. Барби и похожа была на мамочку. Такая же тонкая, бледная и большеглазая. Это было все, что осталось от прошлого. Ниточка, за которую цеплялась робкая надежда вернуться туда, где хорошо.
– Улетела твоя Барби! Улетела твоя Барби! Бе-е-е!
Противный Вовка специально дождался, когда Маша обернется к нему, и только тогда замахнулся и метко кинул куклу в форточку. Желтый подол платья мелькнул и пропал в ночном вихре снежинок.
Маша закричала. Нет, она не бросилась к окну. В черную холодную дыру улетела ее надежда. Она стояла и кричала, не отрывая глаз от форточки. Прибежала нянечка, захлопнула застекленную облупленную раму и приказала всем спать.
Девочка долго лежала неподвижно, как оловянный солдатик в коробке. Когда затихли все шорохи и шепоты, она тихонько откинула одеяло и опустила босые ножки на холодный кафельный пол. Стараясь не шуметь, Машенька встала на подоконник, открыла форточку и подтянулась…
Нашли ее утром в сугробе под окном. Малышка сидела в снегу, прижав к груди пластмассовую куколку. О том, что ей отрезали обмороженные пальцы на ногах, девочка узнала только через месяц, когда ее перевели из реанимационного отделения в общую палату.
Настоящее
Перед уходом Гурген Аркадьевич заглянул в ее закуток:
– Эээ… протрите, пожалуйста, изнутри капсулу спиртом и закройте, – и, не дожидаясь ответа, убежал. Звук его шагов разлетелся по пустым коридорам звонким эхом. Все ушли.
Вот она – первая в мире машина времени: удлиненная стальная колба, овальный прохладный бок со встроенным пультом, тяжелый люк. Пахнуло спиртом. А что если…?
Да! Даже, если она погибнет, хуже не станет.
Маша знала только день смерти матери. Никто не рассказывал, сама она не помнила, что происходило с ней в эти страшные дни. Мать умерла дома. Осложнение после гриппа. Не хотела ложиться в больницу, наверное, из-за маленькой дочки.
Ни бабушек, ни дедушек, ни мужа. Кто же узнал, что женщина умерла? Может быть, только маленький ребенок наблюдал за агонией и плакал рядом с умирающей матерью? А потом дышал запахами разлагающейся плоти.
Может быть, лучше попасть в прошлое на несколько дней раньше и заставить больную лечиться? Да, так она и сделает. А потом вернется назад.
Надо набрать цифры. Десятки раз видела, как это делает Абигуль. Карандаши, бумажки и даже полбутерброда уже отправлялись в путешествие во времени, появлялись через час, день. Значит, все получится.
Вот так. Теперь у нее всего одна минута, чтобы залезть в люк.
Капсула внутри меньше, чем казалось. Поза эмбриона не слишком комфортна. Темно. Что-то зашипело снаружи. Звук! Он появился из тех неслышимых, но сводящих с ума частот утробным рыком, постепенно истончаясь и уходя в свист и дальше, в свет. Да, свет. Он больно ударил из темноты, быстро перебирая весь спектр, и потух. Она зажмурилась, потом прислушалась к тишине и открыла глаза.
Прошлое
В подъезде еще стоял запах новостройки. Между вторым и третьим этажом Мария Сергеевна услышала детский плач и, не обращая внимания на боль в ступне, рванулась вверх, к знакомой двери. С силой нажала на кнопку звонка. Тишина, а через минуту снова отчаянный душераздирающий писк. Гостья стукнула кулаком в черный дерматин, дверь неожиданно приоткрылась…
В душной полупустой комнате на разобранном диване лежала бледная до синевы молодая женщина, ее мать. Она была без сознания. Рядом из-под одеяла выглядывала испуганная зареванная детская мордашка.
Телефон с крутящимся диском нашелся на кухонном столе среди грязных тарелок. Тут же валялся искусанный детскими зубками черствый батон. Сколько же времени уже мама в таком состоянии?
Скорая приехала быстро. Сразу же погрузили больную на носилки и унесли, оставив на трюмо бумажку с номером телефона больницы.
Девочка доверчиво юркнула в протянутые к ней руки и только всхлипывала, крепко вцепившись в воротник ее форменного халата и положив мокрую щечку на плечо. Так вместе с ребенком Мария исследовала пищевые запасы. В холодильнике нашлась морковка, что-то засохшее, похожее на кашу, два яблока и пакет прокисшего молока. В белом узком пенале стояли коробки с детским питанием «Малыш». То, что надо.
Изголодавшаяся девочка ела, молча и жадно. Малышка снова заплакала, когда Маша забрала тарелку, но перекармливать сейчас было нельзя.
Плательный шкаф в идеальном порядке хранил детские одежки, одеяльца и лекарства. Женской взрослой одежды было мало.
После ванны маленькая Машенька в коконе махрового полотенца закрыла глаза и обмякла. Мария Сергеевна попыталась осторожно переложить ребенка в кроватку.
– Мама! Мамочка! – голенькие тонкие ручки обхватили ее за шею.
– Я не мама, родная моя. Я… я – твоя бабушка.
– Бабуска, ты не уйдёс? – спросила девочка и тут же уснула, прижав к себе куклу Барби в желтом платье.
Утром Мария Сергеевна позвонила в больницу. Ей сказали, что ее мать скончалась, не приходя в сознание.
Будущее
– Машенька, иди пельмешки кушать!
– Сейчас, бабулечка, рекламу врубят…
– Ты со сметаной или с маслом?
– Со сметаной… и с маслом, – на кухню вбежала полненькая розовощекая девчонка, громко топая и подпрыгивая от бившей через край энергии. – Бабуль, а здорово во времени путешествовать! Правда? Я тоже так буду! Вырасту и сделаю машину времени.
– Не болтай, подавишься, – Мария Сергеевна прислонилась к пеналу и с тихой счастливой улыбкой наблюдала, как ее внучка уплетает за обе щеки, пытаясь при этом делиться новыми впечатлениями.
– Бабуль, они из будущего прилетели в прошлое, а там уже они, только из прошлого и еще те, кто уже там по-настоящему жил… Как машину времени сделать? Ты не знаешь? Ладно, я у нашей училки спрошу…
– Да, милая, спроси. А будущее… оно тебя любит, – Мария Сергеевна поправила синий бант на русом хвостике и поцеловала себя в макушку.
Источник: http://litclubbs.ru/writers/1415-tvoe-buduschee-zhdet-tebja.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала.
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Литературные дуэли на "Бумажном слоне" : битвы между писателями каждую неделю!
- Выбирайте тему и записывайтесь >>
- Запасайтесь попкорном и читайте >>
