Утром няня взяла Бобика за руку и привела в спальню Ядвиги, которая сидела, выпрямившись, в кровати и завтракала. Бобик сначала сделал поклон, то есть согнулся в суставе между последним поясничным позвонком и крестцом, слегка склонив голову, затем напрягся и поцеловал руку матери. Ядвига погладила его щёку и поцеловала в лоб. Коротко поговорили о погоде и событиях прошедшей ночи. Затем Бобик вытащил из кармана кожаный кошелек со шнурком, и Ядвига положила туда пригоршню медных копеек.
─ Это для твоих нищих, ─ сказала она.
─ Могу я ещё у Толстопузовой несколько конфет купить для себя и, конечно для няни? ─ спросил Бобик.
Затем его упаковали в валенки, меховую шубу, овчинную шапку и нахлобучили сверху ещё колпак. Наружу был виден только кончик носа. Он себя чувствовал в этом зимнем облачении мягким малоподвижным комом. Если он хотел повернуть голову, поворачиваться нужно было в крестце, но колпак оставался стоять на прежнем месте, и Бобик видел только подкладку головного убора.
Няня с мальчиком неуклюже шагали в ясном холодном зимнем ландшафте. Бобик любил эти прогулки. Тут он был с няней наедине. Они могли держаться свободно. Дома всегда кто-то мешал. Всегда кто-нибудь приходил и о чём-то спрашивал или что-то искал. И няня, которая всегда всё знала, как и что идёт в большом доме, должна была вспоминать, отвечать, искать.
Только к телефону она не подходила. В этом ящике сидел нечистый, и никакие силы мира не могли её принудить дотронуться до этой чёртовой вещи, из которой звучали человеческие голоса. Всегда, когда телефон звонил, няня с озабоченным лицом крестилась и шептала: «Восстань, Господь, и истреби врагов своих, ибо, как воск в огне плавится, они исчезнут от Лица Твоего!».
Она неодобрительно смотрела на маму долгим суровым взглядом, когда та, поддавшись власти дьявола, всё-таки подходила к аппарату. Няня не могла понять, как госпожа, такая умная и набожная, даёт одурачить себя нечистому.
Ещё издалека нищие узнавали няню с Бобиком и приводили себя в порядок, вставали и выставляли своё страдание напоказ. Первым нищим был Митрофан, большой, старый, в лохмотьях, инвалид Крымской войны. Правую ногу у него оторвала граната. Обрубок голени был закреплён в деревянной ноге сверху очень толстой, сужавшейся книзу. Бобик всегда вспоминал рояль, стоявший в музыкальной гостиной на трёх похожих ногах. Только те были чёрные полированные, а Митрофанова нога была отёсана грубо. Бобик клал в руку Митрофана медную монету. Старик низко кланялся и благодарил хриплым голосом:
─ Дай тебе, Господи, хорошего здоровья! ─ и в который раз рассказывал про Крымскую войну и про своё ранение. Няня нетерпеливо дёргала Бобика за руку, но он должен был эту историю дослушать до конца. С внутренней дрожью трогал он с разрешения Митрофана культю голени и грубую деревянную ногу. Бобик был особенно внимателен к нищему, так как в его книге сказок медведь, раненный на охоте, имел такую же прекрасную деревянную ногу взамен ампутированной.
Некоторый страх испытывал Бобик перед следующей нищей, кликушей Алёной. У неё было пустое лицо, и она не могла спокойно стоять. Какая-нибудь часть тела всё время сама собой двигалась, или голова рывками крутилась и издавала короткие пронизывающие звуки. Каждый раз при этом Алёна сама пугалась и оглядывалась, как будто это сделал кто-то другой. Ей было очень трудно дать копейку, потому что руки у неё быстро дёргались. Она никогда не говорила «спасибо», возможно она вовсе не могла говорить.
Потом они видели паралитика Тимофея, и слушали свистульки его шарманки. Эта музыка наполняла Бобика возбуждённой радостью. Она была много прекрасней маминой игры на рояле, или духовой музыки марширующего солдатского оркестра. Когда Тимофей крутил ручку, в ящике оловянные флейты испускали сладкие тоны. На его плече сидела маленькая ловкая обезьянка, напоминавшая кухарку Фросю своими близко посаженными глазами и коротким носом. Бобик почтительно спросил Тимофея, не может ли он называть обезьянку Фросенькой, что было ему великодушно разрешено. А ещё обезьянке было разрешено гулять на колпаке Бобика. Наибольшую душевную радость ему доставляла Фросенька, когда брала его своими маленькими ручками за нос или если её чистенькое личико было совсем близко к его лицу.
─ Фросенька очень любит ваше высокородие, ─ говорил Тимофей, ─ всякий раз, когда ваше высокородие ещё далеко на подходе, она уже верещит от радости и рвётся с цепи, чтобы вас встретить! ─ Бобику льстила привязанность Фросеньки.
Но однажды возник диссонанс в этих дарящих счастье встречах. Когда он вышеупомянутой плоскогрудой широколицей кухарке Фросе, считая, что делает ей комплимент, рассказал о её схожести (по его мнению) с обезьянкой, Фрося потеряла всякую сдержанность, приличествующую кухарке высоких господ, и начала ругаться фигуральными выражениями. Она назвала Бобика самого обезьяной, только большой, и ещё многим другим, чего он по малолетству не понял. Ругани было столько, что он обозлился. Он ведь думал, что сказал Фросе лестный комплимент!
Было бы, конечно разумнее в ответ на её выступление промолчать, но он воспринял Фросины слова, как оскорбление своей любимой обезьянки, и как кавалер чувствовал, что его долг её защитить. Тогда он сказал надменно:
─ Ха! Обезьяна стоит неизмеримо выше тебя. И то, что я сравнил её с тобой, ужасная глупость. Ведь обезьяна ─ сама красота! А ты уродина со своими блёклыми губами, особенно сейчас, когда ты злишься! И как я только мог обезьяну назвать Фросенькой!? Ты этого совершенно недостойна!
─ Ты, шалопай моим христианским именем назвал адское отродье, носящее образ чёрта! Господь да покарает тебя! ─ Фрося была вне себя от ярости. И, не успел Бобик оглянуться, как она стукнула его мокрой поварёшкой по голове. Он заорал, как будто его режут. Сразу кухня наполнилась людьми. Мама, которая никогда не заходила в кухню, тоже оказалась там. Фрося завывала, чувствуя себя и христианскую святую мученицу Евфросинию, именем которой её нарекли, глубоко оскорблёнными. Всё было полностью извращено. Бобика обязали подать Фросе руку, попросить прощения и пообещать, что такого больше не случится. Чего именно он никогда не должен делать, Бобик так и не понял. Он только заметил, что эти взрослые, вероятно, к сожалению, никогда раньше не были детьми, и что он и они живут в различных мирах и говорят на разных языках.
На следующий день он тихо на ухо спросил у Тимофея, как в действительности зовут обезьянку, потому что он больше не может называть её Фросенькой. Тимофей стукнул себя в грудь и гордо молвил:
─ Мария, ваше высокородие!
─ Мария, это прекрасное имя! Могу я тоже называть её Марией?! ─ И Бобик с особой нежностью обнял обезьянку.
У Красных ворот сидела единственная, великолепная Марфа Ивановна, гвоздь всех нищих. Ей стукнуло сто шесть лет. Когда ей было двенадцать, «турецкая собака Наполеошка» спалил Москву. Она видела его собственными глазами, даже какое-то время бежала рядом с его прекрасной белой лошадью, и она видела буйство ужасного пожара.
Кто такой был «Наполеошка, турецкая собака» Бобик понимал не вполне, но это, видимо, была скверная собака, если она красивую старую Москву сожгла. Это имя он слышал от взрослых довольно часто. В мамином будуаре была миниатюра, на которой Наполеон сидел верхом на стуле, заложив руку в пройму сюртука. Он не выглядел несимпатично. Однако, это всё было очень давно. Бобик не знал больше никого, кто бы дожил до ста лет. В голосах взрослых, когда они говорили о Марфе Ивановне, звучало сдержанное благоговение.
Она сидела, выпрямившись на складном стульчике. Бобик протягивал ей последнюю большую монету, пятикопеечную. Тут начиналась всегдашняя церемония. Бобик просил у Марфы Ивановны разрешения заглянуть ей глубоко в зрачки, которыми она самолично видела «проклятую турецкую собаку Наполеошку». Нищенка низко наклонялась к Бобику. Она приближала к нему своё испещренное тысячей морщинок лицо, и он смотрел в её зрачки всегда с надеждой увидеть там Наполеона. Но зрачки её были мутными и потеряли блеск. Никакого Наполеона видно не было. Только иногда там мелькало что-то светлое. И тогда Бобик думал, что это белая лошадь, на которой когда-то ехал Наполеон.
У Красных Ворот они развернулись, потому что все деньги были уже нищим розданы. И тут только он вспомнил, что хотел купить себе и няне конфет ….
─ Нянюшка! Кошелёк совсем пустой, а я хотел купить тебе сладкие тянучки!
─ Ничего, милый! Когда мы придём домой, ты получишь от меня очень вкусную конфетку. Не грусти. Зато твои друзья и обезьянка Мария смогут кушать свой хлеб.
– Почему они должны просить милостыню? Они очень бедные?
– Очень бедные, – подтвердила няня.
– Но они, однако, очень весёлые.
– Да, и весёлые они тоже. Божьи посланцы они. Они должны расшевелить совесть богатых.
– Почему же есть богатые и бедные, нянюшка?
– Так Господь установил, знаешь ли, из-за различности людей. Наш Спаситель хотел однажды подарить бедным и нищим большую золотую гору и разделить между ними поровну. Но тут вовремя Иван Златоуст появился и попросил Господа этого не делать. «Господи, – сказал он, – смотри, вот легкомысленные и неспособные к торговле люди. Если Ты им поделишь золотую гору, они быстро растратят. Лучше наложи на них печать Твоего Имени, чтобы Именем Твоим просили они у богатых дары, и чтобы никто не мог знать, когда Ты в одеянии нищего на земле воплотишься, придёшь и постучишь в их дверь». – И вот, видишь, они идут по земле и просят во Имя Христа, и ты им даёшь.
Бобик затрепетал.
– Может быть, Митрофан или Тимофей, или Марфа Ивановна и есть Господь?
– Всё может быть, мой милый, кто ж это знает? Мы же все грешны и слепы в Духе! Может быть, в каждом из них есть кусочек души Спасителя!
– Нянюшка, а в обезьянке Марии тоже есть кусочек Божественного?
Тут няня сильно испугалась и замолчала. Какое-то время они шли рядом молча. Бобик грустно думал о маленькой обезьянке Марии, которая по необъяснимым причинам не могла быть сопричастна Спасителю. Потом напряжение спало. Он почувствовал, что рука няни стала мягче.
– Бобик!
– Нянюшка?
– Твоя обезьянка Мария …. Господь любит, конечно, и её тоже. Как может Он не любить её, когда ты её любишь? – Бобикино сердце подпрыгнуло. Он знал это! Милая обезьянка Мария!
----
Полное содержание статей в этом блоге по данной ссылке.
Пост знакомство - обо мне, о том, кто завел этот блог.
#пересказкниг #снемецкогонарусский #переводкниг #владимирлинденберг #философияоглавноем #мыслиобоге #историячеловека #линденберг #челищев #книги #чтопочитать #воспоминанияодетстве #лебедевад #лебедевалексейдмитриевич