Голос Павла Катя узнала сразу. Как будто они только недавно говорили по телефону. Она вежливо поздоровалась, в груди же все сжалось: вдруг что-то случилось с Настей?
Продолжение. Предыдущая часть здесь
- Настя пока у меня побудет. Она устала, замерзла, была очень расстроена и теперь спит. Не будить же ребенка.
- С ней все в порядке? Температуры нет?
- Не волнуйся, все хорошо. Я ее сам завтра лично привезу.
- Не стоит беспокоиться, и на метро нормально доедет.
Катю разозлило, что Паша играет в доброго папу. А где он был раньше? Почему на протяжении шестнадцати лет только Настину маму интересовали эти вопросы.
- Знаешь, Катя… Нам бы встретиться. Поговорить про Настю. Так нельзя. Я сейчас в роли последней мрази, хочу это все как-то исправить, объяснить, поговорить.
- Когда-то давно я тоже хотела поговорить, объясниться… Со мной не стали разговаривать. – С чувством ответила Катя. – Так почему сейчас я должна поступить по-другому?!
- Потому что ты другая. Ты бы никогда себе не позволила так обойтись с близким человеком. – Просто сказал Павел.
- Мне сейчас некогда, у меня работа. Давай как-нибудь в другой раз. – Нашлась Катя. Ей было совершенно непонятно, как разговаривать с Павлом. Чего он хочет. Чего хочет сама Катя.
***
Утром Настю разбудил вкусный запах. Она не сразу поняла, где находится. Увидев фотографию на полке с Павлом и незнакомой девочкой Викой, вспомнила. Она же в доме у отца.
- Проснулась? – Поприветствовал Павел Настю, входящую на кухню. – Иди, умывайся, будем завтракать.
Настя молча демонстративно уселась за стол. Второй раз в жизни видит этого так называемого папашу, а он уже командует. «Умывайся. Иди завтракать!».
- Ну, не хочешь, как хочешь. – Легко отреагировал на ее демарш Павел, и поставил перед ней тарелку с вкусно пахнущей яичницей, в которой проглядывали кусочки колбасы, бекона, помидоров, зелени, сыра.
Дома у Насти такое не готовили – мама придерживалась полезного питания. А вот Настя с удовольствием питалась бы такой "вредной" едой хоть ежедневно.
Она почувствовала, что очень голодна. Но с независимым видом отодвинула тарелку. Вот еще, много чести, пусть Вику свою такими дешевыми приемами покупает. А она, Настя, на это не поведется.
Павел молча пододвинул ее тарелку к себе и, доев свою порцию, как ни в чем не бывало принялся за Настину.
- Кофе ты, я так понимаю, тоже не будешь? – Спросил он, выбирая на кофе-машине режим «капучино».
Вскоре аппарат выключился. По кухне витал аромат кофе. Настя молча подошла к кофе-машине и стала изучать кнопочки. Куда тут нажимать, интересно?
- Вот сюда, - со вздохом показал кнопку Павел.
Настя все так же молча дернула плечом. Без него бы прекрасно справилась.
- Мне надо маме позвонить. Можно телефон? – Наконец, заговорила она с Павлом. Кофе был вкусный, а сама Настя, к тому же, голодная. Поэтому после нескольких глоточков ее самочувствие начало улучшаться.
- Ты так мне меня сейчас напомнила. – Усмехнулся Павел. – Я тоже по утрам часто бываю не в духе, пока не поем.
- Не выдумывайте. То есть не выдумывай. – Поправила себя Настя. – Просто мне не нравится, когда посторонние люди указывают, что мне делать. Сама как-нибудь решу, когда мне умываться.
- Иногда люди путают контроль и заботу. Очень тонкая грань. – Философски заметил Павел. – Все дело в интонации и посыле. Когда ты почувствуешь в словах собеседника настойчивость, стремление во что бы то ни стало продавить свою позицию – не сомневайся, это контроль. А когда тебе просто говорят о чем-то, не навязывая – это забота.
- Прожила как-то без твоей заботы столько лет, и дальше проживу.
- Опять двадцать пять. Мы же вчера уже договорились: давай вести себя как два взрослых человека, которые свои проблемы решают по-взрослому.
- У меня лично нет проблем. Это ты иди с Викой своей проблемы решай. А у меня все в порядке.
- Вот оно что. Мог бы и сам догадаться. Ревнуешь к Вике, выходит? – Посмотрел Павел Насте прямо в глаза.
- С какой стати? Я тут вообще никто, а она дочка. – Пожала плечами Настя.
- А хочешь, я вас познакомлю? Ты никогда не думала, что было бы хорошо иметь сестру? У меня в детстве никого не было, я помню, как мечтал о брате. Вика очень хорошая, добрая девочка. Она бы тебе понравилась.
Настя промолчала. Она действительно всю жизнь представляла, как было бы хорошо иметь сестренку, они бы вместе играли, гуляли, делились с ней тайнами, доверяли друг другу секреты. Она не понимала, откуда Павел мог об этом знать.
- Она мне не сестра. Даже если она твоя дочь. – Отрезала Настя. Она сама себя сейчас не узнавала. В нее будто вселился дух противоречия. Все, что бы ни сделал отец, вызывало в ней протест.
- Я говорил – это дочь моей жены. – Терпеливо объяснял Павел. – И еще. Как бы тебе ни хотелось об этом забыть, ты все равно останешься моей дочерью. Мы с тобой оба это понимаем, мы от этого никуда не уйдем. Не знаю, как ты, а я теперь точно не смогу жить, не видя, как твои дела, не слыша, как ты говоришь, не понимая, что ты чувствуешь. Ты сказала, что видишь меня второй раз, и знать меня не хочешь. У меня все наоборот. Чем больше мы общаемся, тем больше я понимаю, что без тебя теперь не смогу жить.
Настя опустила глаза вниз. Их щипало, и она изо всех сил старалась не показать этого отцу.
- Тебе Вики мало? – Упрямство в Насте продолжало править бал. Она уже и сама не понимала, чего так прицепилась к этой Вике, которую даже в глаза не видела ни разу.
- С мамой Вики мы развелись, уже лет пять как. Но с самой Викой, которую я растил с маленького возраста, мы продолжаем видеться. Она ко мне привязана, а я к ней. И я очень хочу, чтобы ты поняла: неважно, как я отношусь к другим людям, важно, какие отношения будут у нас с тобой. Да, я раньше не знал о том, что ты есть. Не видел, как ты растешь, не был с тобой, когда тебе было трудно или плохо. Но для меня это такая же боль, как и для тебя. Я сейчас смотрю на тебя, а внутри все кричит от этой боли. И кого мне винить? И вообще, нужно ли сейчас искать виноватых? Чем это нам поможет? Мы ведь уже нашли друг друга. И я не хочу, чтобы обиды, гордость, или что-то еще помешали нам теперь.
Настя продолжала смотреть в чашку, пенка, что оставалась на дне, почти исчезла, и в чашку с ресниц капали слезы.
Павел понял, что Настя не хочет, чтобы он это заметил. Поэтому он продолжил:
- Давай попробуем просто жить дальше. Только пусть в нашей жизни мы теперь будем друг у друга. Можешь сейчас не отвечать. Я понимаю, это все надо осмыслить, обдумать.
Он протянул руку и положил свою ладонь на Настину. Девочка не убрала свою руку и сказала, придав голосу максимальной независимости:
- Как хочешь. Но не жди, что я тебя буду называть папочкой, и вот это вот все. Сюсюкайся с Викой, если тебе это нравится.
- Договорились. – Улыбнулся Павел. – Что, какие планы на сегодня? Предлагаю начать наверстывать упущенное. А то я даже не знаю, что ты любишь, что не любишь. Хотел в кино позвать – но не представляю, на что брать билеты. На драму, на комедию?
- Мне нравятся серии фильмов про супергероев. – Ответила Настя. – Но сейчас мне надо домой. Мама действительно будет волноваться. Она уже, наверное, пришла с ночной смены, а меня все еще нет.
- Я ей звонил вечером. Предупредил.
- Все равно. Переодеться надо, и телефон там, и куртка. Я поеду.
Настя вдруг почувствовала, что ей нравится здесь находиться. И ее это напугало. Поэтому она встала из-за стола и начала собираться домой.
- Погоди, я сейчас оденусь, сам тебя отвезу. Куда ты без куртки? Да и обувь еще не просохла до конца.
Настя не нашла, что возразить. Ладно, пусть отвезет, если так хочет. Но пускай не рассчитывает, что она поведется на все эти штуки. Ее билетами в кино не купишь.
***
До Настиного дома ехали молча. Потом Павел спросил:
- Ты сказала, что мать была в ночную смену. Она на фабрике работает? Или на заводе? Я помню, Светлана Петровна работала на фабрике. Катя пошла по ее стопам?
Было непривычно, что маму кто-то назвал Катей. Сама Настя звала ее мамой, да и бабушка тоже привыкла так обращаться к дочери. «Сейчас мама с работы придет. Скоро мама ужин приготовит». Так уж в их семье повелось. Мария Васильевна, когда жива была, тоже переняла эту привычку. И вдруг – «Катя».
И то, каким тоном это было произнесено, сказало Насте об отношении отца к матери намного больше, чем все их слова, вместе взятые. Павел произнес это имя нежно и ласково, хотя сам этого не заметил. Но от Насти это не укрылось. Она с удивлением подумала: «Неужели он все еще любит маму?»
- А ты любил свою жену? – В лоб спросила Настя.
- Ты про Викину мать? Не знаю… С ней было комфортно. Поначалу. Потом жизнь нас как-то развела по сторонам. Мы стали чужими людьми.
- А разве можно вот так? Без любви? Тебе не противно с ней было?
Павел мысленно улыбнулся Настиному максимализму и ответил:
- Дело в том, что я специально так и женился, чтобы без любви. В то время я был убежден: от любви в жизни одни беды, проблемы и горе. И проще жить, когда ты спокоен и ни к кому не привязан.
- А что случилось потом?
- А потом я понял, что был неправ.
***
Читайте также: