Зачиталась "Концом главы" Дж. Голсуорси. В этом жизнеописании семейства Черрел, обедневшего аристократического рода, связанного с Форсайтами (из Черрелов происходит мама Майкла Монта, мужа Флёр Форсайт) также проходит вся история Англии, только уже первой трети XX столетия. И также, как и в "Саге о Форсайтах", герои оказываются в эпицентре социальной жизни Лондона, вспоминая о живописи или посещая выставки. Хочу привести интересное наблюдение: "Динни не была знатоком живописи, но в свое время усиленно посещала с Уилфридом все лондонские картинные галереи. В 1930 году она с огромным наслаждением побывала также на выставке итальянского искусства. Поэтому и в 1932-м она охотно приняла приглашение дяди Эдриена пойти с ним на выставку французских картин. Ровно в час дня 22 января, наскоро позавтракав на Пикадилли, они миновали входной турникет и задержались перед примитивами. Но так как, помимо Динни с Эдриеном, нашлось немало других охотников держаться подальше от толпы, они двигались так
Зачиталась "Концом главы" Дж. Голсуорси. В этом жизнеописании семейства Черрел, обедневшего аристократического рода, связанного с Форсайтами (из Черрелов происходит мама Майкла Монта, мужа Флёр Форсайт) также проходит вся история Англии, только уже первой трети XX столетия.
И также, как и в "Саге о Форсайтах", герои оказываются в эпицентре социальной жизни Лондона, вспоминая о живописи или посещая выставки. Хочу привести интересное наблюдение:
"Динни не была знатоком живописи, но в свое время усиленно посещала с Уилфридом все лондонские картинные галереи. В 1930 году она с огромным наслаждением побывала также на выставке итальянского искусства. Поэтому и в 1932-м она охотно приняла приглашение дяди Эдриена пойти с ним на выставку французских картин. Ровно в час дня 22 января, наскоро позавтракав на Пикадилли, они миновали входной турникет и задержались перед примитивами. Но так как, помимо Динни с Эдриеном, нашлось немало других охотников держаться подальше от толпы, они двигались так медленно, что только через час добрались до полотен Ватто.
- Смотри, Динни, - "Жиль", - сказал Эдриен, переступив с ноги на ногу. - Это, по-моему, лучшее из всего, что тут есть. Удивительно, до чего сильно может потрясти зрителя жанрист декоративной школы, когда он захвачен своим сюжетом или типом! Приглядись к этому Пьерро. Какое у него задумчивое, обреченное, непроницаемое лицо! Вот оно, воплощение актера со всеми его личными переживаниями!
Динни не ответила.
- Почему мы молчим, юная особа?
- Сомневаюсь, что художник творит так уж сознательно. Не кажется ли вам, что Ватто просто хотел написать этот белый костюм, а все остальное в картине - от самой модели? Конечно, у Пьерро удивительное выражение, но, возможно, оно было у него и в жизни. Такие лица встречаются".
Пока наши герои, дядя Эдриен, как в этой редакции, или Адриен, как в моем издании 1960-х, с племянницей Динни, остановились около картин Ватто, покажу ещё образ актёров.
Цит. по: Голсуорси Дж. Конец главы. Через реку.
О Форсайтах на другом моём канале: