Сегодня 5 декабря свой 100-й день рождения отмечает ветеран нелегальной разведки особого назначения, почётный сотрудник госбезопасности, полковник Иван Павлович Евтодьев – последний из ныне здравствующих сотрудников генерала Судоплатова.
Родился Иван Павлович в 1924 году в селе Субботцы в самом центре Украины (ныне Кировоградская область). Через несколько лет семья переехала в Богдановку к месту работы отца, который был главным механиком на заводе. Кроме завода в Богдановке были крупный колхоз, лесхоз и железнодорожная станция, где физически сходились две железных дороги – Киевская и Одесская – перед крупным железнодорожным узлом Знаменка. Иван Павлович заканчивал десятилетку, когда началась война. «Что такое война, я узнал в первый же день, – рассказывает он. – Рано утром 22 июня 1941 года немцы подвергли бомбардировке железнодорожную станцию. На станции были жертвы и разрушения. Несколько бомб упало и возле наших домов». Вскоре на станцию стали прибывать эшелоны с ранеными. 1 августа поступило распоряжение об эвакуации молодёжи допризывного возраста. В военкомате в Знаменке всех разбили на группы по 10-15 человек и пешком отправили в Днепропетровск. Каждая группа двигалась самостоятельно, по пути отмечаясь в военкоматах. Из Днепропетровска направились в Запорожье, а из Запорожья – в Гуляйполе. К тому времени многие уже шли босиком, и когда переходили плотину ДнепроГЭСа, то под ногами чувствовался раскаленный солнцем бетон. 18 августа ДнепроГЭС был взорван отступающими частями Красной Армии, а 19 августа путники достигли Гуляйполя. Им навстречу вышел усталый военком и спросил, кто такие. «Хотим в армию», – послышалось в ответ. «Год рождения?» – «1923-й», – не моргнув глазом выпалил Иван. «Есть ещё 1923-й?» Вызвалось ещё несколько ребят, хотя все они были 1924 года. Военком переписал фамилии и объявил: «С сегодняшнего дня вы в армии! Сейчас вас покормят, а завтра утром первое задание – грузить зерно». 21 августа всех построили в колонну призывников и отправили сначала в сторону Ростова, а затем в теплушках через Баку на станцию Вазиани в 25 км от Тбилиси, где находился 8-й отдельный батальон химзащиты Закавказского военного округа. В середине ноября всех подняли по тревоге и перебросили в Баку, где формировалась 143-я отдельная стрелковая бригада. Выдали новое тёплое обмундирование, самозарядные винтовки Токарева. В середине декабря снова погрузили в теплушки и выгрузили в заснеженной степи на Таманском полуострове, откуда пешком шли до косы Чушка. В ходе Керченской десантной операции в первых числах января бойцы ночью по льду замёрзшего Керченского пролива перешли в Керчь. Затем после короткого отдыха последовал ускоренный марш в район Феодосии, где на узком Парпачском перешейке проходила линия фронта. «Чем Вам запомнился ваш первый бой?» – спрашиваю я Ивана Павловича. «Мы первыми пошли в атаку, но были вынуждены под шквальным огнём залечь, – отвечает он. – Потом ползли назад в окопы, помогая раненым. В другой раз, когда они прорвались, я попал под немецкий танк – бросил гранату, но не противотанковую, а РГД. Попал хорошо – но она ему что слону дробина. Я в окоп, а танк в мою сторону. Пару раз крутанулся – видимо решил, что всё – и двинулся дальше. А тут наши немцев потеснили, откопали меня…».
За три месяца позиционных боёв на счету Ивана Павловича было не менее пятнадцати немцев. 10 апреля он был тяжело ранен в ногу и вывезен в Керчь, а оттуда на сухогрузе «Восток» в Новороссийск. «Мы лежали на палубе, а на нас пикировал немец и поливал огнём», – вспоминает он. После излечения в госпиталях Сочи и Кисловодска Иван Павлович Евтодьев был направлен в 95-й пограничный полк войск НКВД по охране тыла Черноморской группы войск Закавказского фронта. «Каждую ночь нарушители, лазутчики или диверсанты, – вспоминает он. – И, к сожалению, дезертиры и бандиты». В ходе битвы за Кавказ осенью и зимой 1942-1943 года чекисты охраняли перевалы от просачивания немецких диверсионных групп, состоявших из хорошо подготовленных горных стрелков. Немцам так и не удалось прорваться в Закавказье. Они были вынуждены отступить на Таманский полуостров и затем эвакуироваться в Крым. По словам Ивана Павловича, после успешного проведения Керченско-Эльтигенской десантной операции в конце 1943 года «мы шли с Отдельной Приморской армией, но задачи наши изменились – не только охранять тыл, но и выявлять среди местного, в частности, татарского населения пособников нацистов. А крымские татары помогали им сильно – от правды не уйти. Так мы и дошли до Севастополя. И брали его целый месяц. Как только освободили Севастополь – нас в теплушки и через всю страну в Прибалтику, в район Каунаса, для борьбы с бандами “лесных братьев”. Там, в лесах, я провел лето и осень 1944 года – от хутора к хутору, всё время по лесам. Пришлось всякого хлебнуть…».
В ноябре 1944 года Иван Павлович Евтодьев был направлен в Военный институт иностранных языков, где в совершенстве освоил немецкий и чешский языки, и в 1951 году в звании лейтенанта оказался на 7-м этаже здания на Лубянке в кабинете у начальника Бюро № 1 (спецоперации за рубежом) МГБ СССР генерал-лейтенанта Павла Анатольевича Судоплатова. «С самой первой встречи Судоплатов произвел на меня глубочайшее впечатление, – рассказывает Иван Павлович. – Я хорошо помню, как он сказал: “Я в штатском – Вы в форме. Мне понравилось, как Вы вошли, как Вы держитесь. У Вас хорошая осанка. Только знаете – надо чуть помягче. Чтобы, когда Вы будете в штатском, никто не почувствовал в Вас военного. Пусть оно сохранится – но помягче”… И затем: “Вы лейтенант – я генерал-лейтенант. Но у нас принято обращаться по имени-отчеству. Но на всякий случай всё же не забывайте, что я генерал”. Судоплатов действительно был генералом не по должности, а по жизни. Он мог расположить к себе, и я испытывал внутренний комфорт. Причём, в отличие от других, он в ходе разговора не ставил барьеров, не отталкивал. У меня даже иногда возникала мысль, а не владел ли он гипнозом. Когда он ставил задачу – тебе хотелось её выполнить! И какой-то внутренний чёртик тебя дёргал: “Да, это надо – это хорошо, это здорово!” Я не знаю, как на других – но на меня он оказывал влияние. Я его чувствовал – какую-то особую энергетику, что-то передавалось».
После смерти Сталина и с назначением Берии министром МВД СССР, в которое по типу НКВД вошла госбезопасность, на базе Бюро № 1 приказом № 00318 от 30 мая 1953 года был создан на правах самостоятельного управления 9-й Отдел (террор и диверсии за рубежом) МВД СССР. Главной его задачей являлось противодействие базам НАТО, окружившим Советский Союз плотным кольцом, и нарушение их функционирования. Это направление можно назвать диверсионной разведкой, а его представителей – нелегалами-диверсантами. Всё рухнуло после госпереворота, совершенного 26 июня 1953 года Хрущёвым и его кликой. После убийства Берии и ареста Судоплатова и других выдающихся руководителей госбезопасности встал вопрос о том, как вообще сохранить бесценный опыт, накопленный чекистами в годы войны в тылу врага. Ведь ситуация в мире, неприкрытое стремление Запада переломить соотношение сил в свою пользу и добиться полного доминирования на международной арене говорили о том, что любую разумную стратегию рвзведывательной борьбы в современных условиях следует подчинить правилу: «Хочешь мира – готовься к войне».
Правопреемником 9-го Отдела МВД СССР стал вновь созданный 13-й отдел при ПГУ КГБ при СМ СССР. Именно так – дважды «при», т.е. после создания КГБ диверсионную разведку хрущёвские сатрапы попытались отодвинуть на второй план, если не вообще убрать. Начальником отдела и непосредственным руководителем Ивана Павловича Евтодьева был назначен легендарный разведчик-диверсант Герой Советского Союза полковник Евгений Иванович Мирковский. Но уже в 1955 году Мирковский был уволен в запас, формально из-за предательства высокопоставленного сотрудника разведки Петра Дерябина, в 1954 году в Вене перешедшего на сторону американцев. На самом деле это было только поводом разделаться ещё с одним приближённым Судоплатова.
В последующие годы Иван Павлович работал в аппарате Уполномоченного КГБ по координации и связи с МГБ ГДР, вначале в составе группы, а затем отдела, начальником которого был Фёдор Иванович Бакин, который в 1942 году был сотрудником 4-го Управления НКВД СССР Судоплатова и готовил к заброске в тыл к немцам легендарного советского разведчика Николая Ивановича Кузнецова. По словам Ивана Павловича, «Фёдор Иванович был человеком прямым, категоричным. Он знал и любил свое дело. Считал, что работать надо только хорошо или отлично, и требовал того же от своих подчиненных. Если кого-то журил или критиковал, то делал это так, чтобы не обидеть, не оскорбить, но помочь не допускать промашек и впредь работать результативно. На похвалы был скуповат. Потом мы работали в разных подразделениях, но хорошие служебные отношения переросли к тому времени в дружбу».
– Иван Павлович, в начале 1970-х годов Вы работали в Бонне офицером безопасности Посольства СССР в ФРГ. Как вышло, что Вы снова вернулись в свой отдел?
– После Бонна я четыре года работал в центральном аппарате, затем пять лет в Представительстве КГБ при МГБ ГДР, в том числе парторгом, после чего вернулся в Москву и по инициативе начальника Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР, генерал-лейтенанта Вадима Алексеевича Кирпиченко был назначен на должность заместителя начальника 8-го отдела – того самого, который когда-то назывался 13-м и который был создан на базе Бюро № 1 Судоплатова. Именно в нём я и начинал свою службу в разведке. Но теперь мне было поручено решение других задач. После Кирпиченко Управление «С» возглавил Юрий Иванович Дроздов. Начинался Афганистан. В этот период я исполнял не только свои функции, но и функции второго заместителя, который уехал в Афганистан, а также функции отсутствующего начальника отдела. Работать за троих одному было непросто. Но мне очень хорошо помогал Юрий Иванович, многое брал на себя. Мы с ним иногда не соглашались, но отношения у нас были прекрасные, в том числе, когда создавалась группа специального назначения «Вымпел».
Группа «Вымпел» (официальное название – Отдельный учебный центр (ОУЦ) КГБ ССР) была образована закрытым Постановлением Совета Министров СССР и ЦК КПСС от 25 июля 1981 года и на основании Приказа от 19 августа 1981 года. «Вымпел» был «разведкой особого назначения» и предназначался для проведения специальных операций за рубежом, таких как захват и доставка лиц, обладающих ценной информацией, внедрение в структуру спецслужб и военных организаций, инициирование повстанческих движений, саботаж и диверсии на стратегических объектах противника. Брали туда только добровольцев из числа офицеров КГБ. Их имена никогда и нигде не назывались. Награды они получали при закрытых дверях. Их жизнь была тайной даже для родных. Большое внимание уделялось психологической подготовке. Некоторые сотрудники «Вымпела» нелегально проходили «стажировку» в подразделениях специального назначения НАТО, все знали не менее двух языков, многие имели по два-три высших образования – но при этом тренировки, скажем, по рукопашному бою для всех без исключения проходили не на мягком ковре, а на асфальте. Использовали специальные патроны, позволяющие превращать в мощное средство поражения обычные предметы: авторучки, зонты, трости. Умели изготовить взрывчатку из средств бытовой химии. Знали, каких пауков можно есть, а каких нельзя. Но главное, что отличало бойцов «Вымпела» – это взаимопомощь и выручка, способность преодолеть себя, перейти черту и погибнуть, что достигалось уникальной системой обучения и подготовки.
В 1984 году Ивана Павловича Евтодьева снова направили в Германскую Демократическую Республику офицером связи аппарата Уполномоченного КГБ СССР при МГБ ГДР в город Зуль. Там он проработал до своей отставки в апреле 1989 года.
3 октября 1990 года в результате предательства советской партийной элиты и лично Горбачёва пала Германская Демократическая Республика, которая на протяжении 40 лет отстаивала антифашистские ценности и противостояла реваншизму Запада, находясь на переднем крае борьбы двух систем и двух мировоззрений. Трудно даже представить себе, каким ударом это явилось для Ивана Павловича Евтодьева, который всю свою жизнь посвятил борьбе с нацизмом – вначале на полях сражений, а затем и на незримом фронте, в том числе совместно с органами госбезопасности ГДР. К сожалению, их руководители Эрих Мильке и Маркус Вольф вскоре оказались за решёткой. 29 июля 1992 года российские власти под давлением Германии выдали руководителя ГДР Эриха Хонеккера, который был помещен в бывшую гестаповскую тюрьму Моабит, в которой содержался ещё при Гитлере. Но ещё больший удар Иван Павлович Евтодьев испытал в 1993 году, когда Ельцин ликвидировал группу специального назначения «Вымпел» вместе с 8-м отделом, который для Ивана Павловича во многом ассоциировался с делом всей его жизни.
Тем самым практически была уничтожена советская школа диверсионной разведки. А она была бы так востребована сегодня, когда по всей Европе торжествуют неонацисты, когда снова гибнут русские солдаты, отстаивая свободу и независимость своей Родины. Поэтому сегодня, когда Ивану Павловичу Евтодьеву исполняется 100 лет, хотелось бы заверить его в том, что весь уникальный опыт советской разведки по срыву планов Запада на достижение мирового господства будет сохранен и приумножен, а все имена борцов с западным империализмом займут достойное место в отечественной и мировой истории.