Сегодня – 22 марта – день рождения Александра Васильевича Куприна (1880–1960), значимого русского и советского живописца XX века. Искусство А.В. Куприна очень разноплановое: это и картины в духе сезаннизма, и индустриальные пейзажи. Биография мастера тесно связана с объединением «Бубновый валет», в выставках которого он участвовал с основания общества, затем был профессором ВХУТЕМАСа и членом Академии художеств СССР.
#ЯХМ хранит 7 работ А.В. Куприна, 2 из них представлены сегодня в экспозиции «Искусство 1910-х – 1960-х»:
- Натюрморт. Круглый стол. 1914,
- Работа ударников краснопресненского металлургического завода в Москве. Чугунно-литейный цех. 1929-1931.
Аристарх Лентулов вспоминал:
"Персики и прочее он делал собственноручно из папье-маше и разрисовывал под натуру до абсолютной иллюзии. Он также делал цветы, которые писал... Это был плоть от плоти художник с большим декоративным даром"
Так мастер освобождал натюрморт от сюжета, даря нам возможность полностью погрузиться в живописное движение. Всмотритесь в натюрморт 1914 года и вы увидите, как "сезанновский" круглый стол с белой вазой унесёт ваш взгляд к звучному мощному синему аккорду, а все эти грибы, луковицы и свёклы станут лишь инструментами "оркестра", который выводит особую мелодию густого ясного синего цвета...
В послереволюционный период важнейшим жанром для художника стал пейзаж, а с конца 1920-х годов он увлекается индустриальной темой. Наступает новый период в его искусстве. Художник работает над индустриальным пейзажем, изображая заводы в Днепропетровске и Москве, нефтяные промыслы в Баку. Представленная сегодня в экспозиция работа "Работа ударников Краснопресненского металлургического завода в Москве. Чугунно-литейный цех" – произведение зрелого мастера, в творчестве которого переработаны достижения кубизма, сезанизма и классического реалистического искусства. Художник чужд описательства – на его картине рождается образ покорения человеком огненной стихии расплавленного металла. Но и здесь мы видим движение и слышим звучание мощных синих форм кисти Александра Куприна!..
В 1987 году Ярославский художественный музей у вдовы А.В Куприна - Т.С. Анисимовой - приобрел два полотна 1900-х годов: "Дерево" и "Игроки"
Импрессионистический этюд "Дерево" написан, вероятно, в году учебы художника в мастерской Константина Юона. Всё здесь пронизано свежим легким трепетным и гибким движением. Мелодия весны!...
Популярный с XIX века сюжет "Игроки" позволял художникам заглянуть в характеры и психологию персонажей. Куприн явно влечен экспрессией и драматургией происходящего за зеленым столом!..
На обороте полотна "Игроки" - "Портрет мужчины в шляпе". Есть предположение, что это автопортрет молодого А.В. Куприна
Из воспоминаний Марианны Аристарховны Лентуловой, дочери А.В. Лентулова:
"Куприн был музыкантом. Не знаю, какое он музыкальное образование получил, только я знаю, что он сам построил маленький орган себе дома, меха там раздувались, трубы сделал, только маленького размера. Но он играл, и он играл на этом инструменте Баха, Гайдна. Он говорил: «Изобразительные эмоции я не люблю». Я как-то просила его: «Александр Васильевич, ну, пожалуйста, познакомьтесь с Прокофьевым, знаете, какой балет «Ромео и Джульетта», какой необычайной красоты!» Он сказал: «Марианна, я не интересуюсь изобразительной музыкой». Хотя он был, надо сказать, художник-реалист, вот интересно. А любил он Баха, Гайдна, Генделя. И мне играл на этом органе, по моей просьбе, и сам играл. Он ко мне очень хорошо относился. Он меня с маленьких лет знал и тоже мне и сказки на ночь рассказывал, когда я не могла заснуть, Александр Васильевич. Это был чистейшей души человек и скромнейший человек, необычайно".
Александр Васильевич Куприн в каждой своей работе – творец мелодии, в ней звучат аккорды цвета, ясно чувствуется движение линий и форм и, конечно, большая интеллектуальная сила мастера, его любовь к живой красоте природы и человека.
Для полноты картины, в день рождения Мастера процитирую из прекрасных воспоминаний его друга, художника Аристарха Лентулова:
"А. В. Куприн — один из содержательнейших людей того времени. Это русский высокого качества интеллигент, содержавший в себе колоссальное количество знаний и возможностей, с неисчерпаемым источником остроумия, юмора и прибауток и русских поговорок. Его внешность соответствовала его внутренней сущности. Он носил бороду, очки и сильно заикался, что не мешало ему с изумительным мастерством рассказывать анекдоты почти всегда нецензурного свойства, несмотря на скромность, благонравие и безупречный образ жизни. А. В. как никто умел с большим мастерством употреблять выражения и словечки, которые пока еще до сих пор в литературу не вошли, а потому и воздержусь их запечатлеть на сих страницах. Может быть, А. В. сам, подружившись с вами, позабавит вас и этим своим талантом, я же не решаюсь.
Однажды он рассказал такой анекдот, что мы — я и Кончаловский и, не помню, еще кто-то, — умирали со смеху до самого дому, мы шли по Садовой по направлению к дому Кончаловского. Чтобы рассказать этот анекдот, нужно было зайти в один из подъездов какого-либо дома, так как этот анекдот нужно было не рассказывать, собственно говоря, а изображать его прямо на улице не представлялось никакой возможности по его не совсем скромному содержанию. Внешние же обстоятельства, связанные с этим ультраанекдотом, я расскажу. Когда мы вошли в подъезд, Александр Васильевич уже заранее приготовился: он вынул одну руку из пальто и пиджака и спрятал ее сверх пояса, а в другую руку взял тросточку, изображающую флейту, и стал наигрывать итальянский мотив «О соле мио», после чего он снял правой рукой шляпу, а флейту подцепил пальцем спрятанной руки и стал просить подать ему за пение, изображая таким образом безрукого итальянского певца. Эффект был совершенно сногсшибательный: Кончаловский сначала даже не засмеялся, а он как-то скривил рот, махнул рукой и прямо начал стонать от смеха. У меня заболели скулы.
Александр Васильевич был образцовый семьянин, любил свою жену, очень умную женщину, Настасью Трофимовну, и своего сына Сашука, был человеком примерной нравственности и чистоты без ханжества. Он постоянно что-нибудь делал, не сидел ни одной минуты бесполезно, и в то же время все, что он делал, не приносило никакой пользы. Работал он по преимуществу у себя в мастерской, не выходя никуда. Круглый год жил дома в Москве, на Тихвинском переулке, около церкви Тихвинской Божьей Матери.
Куприн выставил ряд прекрасных вещей — пейзажей, натюрмортов в серых гаммах: большой натюрморт с трубкой на первом плане, натюрморт с цветами, персиками и перцем. Все эти предметы были у него в мастерской и с успехом ему заменяли живые персики и фрукты. На самом же деле он их изготавливал собственноручно из папье-маше и разрисовывал под натуру до абсолютной иллюзии. Он также делал цветы, которые тоже писал, а впоследствии я расскажу, как А. В. Куприн собственноручно сделал орган. Это был по плоти и крови <…> художник с большим декоративным талантом. Его работы дополняли сильно и могущественно общий уровень выставки".