Ещё к недавнему уходу из жизни журналиста Виталия Коротича (1936—2025). 31 мая 1986 года он был назначен главным редактором журнала «Огонёк», и тираж журнала довольно быстро взлетел в поднебесье, с одного миллиона до пяти. Противники называли журнал «болотным огоньком», но Коротич пользовался покровительством «архитектора перестройки» Александра Яковлева и самого Генсека Михаила Горбачёва, и вплоть до 19 августа 1991 года оставался непотопляемым. А в этот день он совершил ошибку — остался в США, испугавшись ГКЧП — Акела промахнулся — и уже через неделю собственные коллеги проголосовали за его отставку «за проявленную трусость». А журнал, выполнив свою историческую миссию, вскоре сдулся по тиражу и угас.
Сейчас уже не все понимают, как это работало, почему в 1988—1990 годах люди с таким жадным интересом и вниманием кидались на этот журнал, который «сожигал всё, чему поклонялся и поклонялся всему, что сожигал». Но вот несколько случаев того, как действовал журнал — на примере его обложек. Эти обложки — весьма красноречивые экспонаты для изучения истории...
В октябре 1989 года «Огонёк» поместил на свою обложку фотографию ветерана войны, держащего в руках книжку И.В. Сталина «О Великой Отечественной войне Советского Союза». Лицо ветерана было перечёркнуто хлёсткой надписью «Сталин с ними!». Такая эпатажная по тем временам обложка (общество ещё не привыкло к тому, что ветеранов войны ни во что не ставят, а тем более, что стало обыденным при Ельцине, разгоняют дубинками на митингах или, как на постмайданной Украине, поливают зелёнкой) привлекала к себе внимание.
Одновременно в том же номере журнала была помещена подборка читательских писем под общим заголовком «За что нас не любят». Ниже приводятся типичные отрывки.
Пишет ветеран партии, войны и труда П. Блинов из города Николаев: «Сахаров, Сахаров... Он стал депутатом-то лишь на митинговой, антикоммунистической теме. Если Дон-Кихот воевал с ветряными мельницами, то вы — с мертвецами. Я верю, что обманутый вами и всякого рода неформалами рабочий класс на следующих выборах вышвырнет этих интеллигентных болтунов типа Сахарова из рабоче-крестьянского парламента... Пятьдесят лет я выписывал «Огонёк», когда он действительно был о г о н ь к о м; вы его превратили в пепел. И пока вы там сидите — по недоразумению ли? — я от подписки отказываюсь. Буду всё делать, что в моих руках, чтобы на ваш журнал и другие не подписывались».
Из другого письма, 6 подписей из города Бердск: «Мы опять придём к разделению на богатых и бедных, то есть к тому, от чего отказались сразу же после революции. Пробудись сейчас К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин, да они бы со стыда и позора попросили, чтобы их опять закопали».
Третье письмо, пишет Григорий Павленко, полковник в отставке, член КПСС с 1941 года, участник Великой Отечественной войны: «Я с большим вниманием слежу за вашим журналом, и в конце концов пришёл конец моему терпению читать ваши публикации врагов народа и бывших контрреволюционеров и сынков недобитых белогвардейцев; сынков кулаков и недобитых буржуев. До чего вы дописались!
Журнал ваш как только не поносит всех руководителей партии и народа, с которыми народу пришлось возрождать индустриализацию, ковать победу в тяжёлые годы войны!.. Придёт время, и вы будете держать ответ: кому служите и на кого работаете, если это можно назвать работой».
Маршал Советского Союза Сергей Фёдорович Ахромеев (1923—1991)
Всего журнал получил в качестве откликов на эту обложку и эту подборку писем около 9 тысяч писем, по его собственным данным, и за, и против. Но самое весомое, пожалуй, письмо пришло от маршала Советского Союза Сергея Ахромеева. Оно датировано 23 ноября 1989 года. Тот самый маршал Ахромеев, который спустя полтора года после этой переписки стал одним из погибших в Августе 1991 года. Свою оценку маршал изложил в конце общей статьи по армейским проблемам (где тоже критиковал журнал): «Вы поместили на обложке Вашего журнала полковника-танкиста с книгой Сталина «О Великой Отечественной войне Советского Союза» в руках, закрыв его лицо надписью: «Сталин с ними» (не с ним, а с ними). Я не могу согласиться с политической позицией этого полковника. Демонстрация книги Сталина, как я понимаю, показывает его позицию. Но у него на груди семь нашивок за ранения на фронтах Великой Отечественной войны. Прошу обратить внимание — семь, и из них три тяжёлых! Но Вы не проявили уважения даже к человеку, принявшему такие муки и пролившему такую кровь за Отечество. Попробовала бы мужская часть редакционной коллегии журнала «Огонёк» хоть раз сходить в атаку на фашистскую оборону, гореть в танке, быть раненными хотя бы один раз... Если бы Вы такое испытали, Вы не были бы такими жестокими. Какого милосердия и для кого можно ждать от Вас?».
Редакция журнала отвечала на это маршалу Советского Союза, который и сам был ветераном войны: «Попытка объявить ветерана, прижимающего к груди сталинский томик, стоящего под трёхцветным российским знаменем, воплощением всех ветеранов войны оскорбительна прежде всего для ветеранов». (Кстати, обратим внимание на этот сделанный мимоходом пинок редакции по адресу «трёхцветного российского знамени» — к теме этого самого знамени ещё придётся вернуться чуть ниже...)
Вот такая дискуссия либерального журнала и маршала. Что тут добавить? За два дня до смерти, 22 августа 1991 года, Сергей Фёдорович писал президенту СССР М.С. Горбачёву: «Почему я приехал в Москву по своей инициативе — никто меня из Сочи не вызывал — и начал работать в «Комитете»? Ведь я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, ещё раз убедился в этом. Дело в том, что, начиная с 1990 года, я был убеждён, как убеждён и сегодня, что наша страна идёт к гибели. Вскоре она окажется расчленённой. Я искал способ громко заявить об этом». В своей записной книжке в те дни он записал: «Пусть в истории хоть останется след — против гибели такого великого государства протестовали».
А когда С. Ахромеев в дни августа 1991-го погиб в результате странного «самоубийства» (почему-то маршал выбрал в качестве способа свести счёты с жизнью петлю, хотя у него имелось огнестрельное оружие), и был похоронен, то в ночь после похорон его могила была вскрыта, а маршальский мундир — похищен. И к нему тоже, пользуясь его выражением, «не проявили уважения»...
Между прочим, судьба ветерана, чьё лицо «Огонёк» так эпатажно в 1989-м перечеркнул словами «Сталин с ними!», сложилась тоже очень драматично и, пожалуй, символично. На этой фотографии — тоже он:
9 Мая 1994. Ветеран Советской Армии полковник Виктор Никитенков среди сторонников Ельцина
Полковник в отставке Виктор Ефимович Никитенков, участник взятия Берлина и Кёнигсберга, получивший на фронте семь ранений, в 90-е годы — бессменный участник многих антиельцинских акций. Фотография была сделана, когда он один пришёл с красным флагом на Поклонную гору в Москве. Ветерана обступила толпа ельцинистов с криками: «Убери тряпку!». Но он не позволил отнять флаг, и не стал его убирать. Виктор Ефимович был сбит иномаркой у подъезда своего дома в 1998 году при переходе дороги в положенном месте. Виновников его гибели так и не нашли...
Но пойдём дальше. Это обложка ещё одного из номеров «Огонька» за 1989 год:
Мне она напомнила фразу из Роберта Шекли (выделение моё): «Ты ешь, поэтому тебя едят. Это общеизвестно. Но как именно сумеют тебя съесть? Как тебя поймают, схватят, как сделают неподвижным и как приготовят? Поджарят тебя, заморозят или подадут в сыром виде? Очевидно, это зависит от личного вкуса того, кто захотел полакомиться тобой. А как он поймает тебя? Прыгнет ли сверху на спину, выроет ли яму на твоём пути, или запутает в паутину, вызовет на поединок, когтями вопьётся? [...] Когти, ямы и паутина прямолинейны, однообразны и не годятся против существ с хорошей памятью. Добыча, подобная вам, во второй раз не попадётся в ту же ловушку. Прямолинейность, однако, не в духе Природы. У Природы особенное пристрастие к иллюзиям. Через иллюзии идёт дорога и к рождению, и к смерти.» (Роберт Шекли, «Координаты Чудес»).
Иллюзии!
Вся история построена на них, через них «идёт дорога и к рождению, и к смерти». К рождению и смерти новых государств и обществ. Потому что к рождению тоже, да.
Между прочим, Л.Д. Троцкий писал об иллюзиях, которые сопровождали рождение Советской республики: «Филистеры не раз говорили, что Октябрьская революция есть продукт «иллюзий» масс. Это верно в том смысле, что ни феодализм, ни капитализм не воспитали масс в духе материалистического понимания истории. Но иллюзии иллюзиям рознь. Империалистическая война, ограбившая и обескровившая человечество, была бы невозможна без патриотических иллюзий, в поддержании которых социал-демократия играла главную роль. Иллюзии масс в отношении Октябрьской революции состояли в преувеличенных надеждах на скорую перемену своей судьбы. Но разве же до сих пор что-либо великое совершалось в истории без такого рода творческих иллюзий?..»
Короче говоря, учимся отличать иллюзии, которые ведут историю вперёд, как в Октябре 1917-го, от тех, которые, как в Москве 1991-го или Киеве декабря 2013-го, толкают её назад... Это непросто, да. Но без этого — никак...
Вот ещё две обложки, за март и июль 1991 года.
СССР как карточный домик и как граната, готовая взорваться. Но кто, спрашивается, довёл Союз до такого состояния? Многие до сих пор повторяют буржуазную ахинею про «атомные бомбы» и «мины», якобы заложенные под СССР Лениным и большевиками, его создателями.
Виновник же состояния 1991 года был очевиден: легализованная буржуазия. Буржуазии остро НУЖНЫ были либо межнациональные, либо межрелигиозные конфликты, чтобы взять и удерживать власть. Поскольку как иначе богачу убедить бедняка, что у них есть нечто общее? «Но вера-то у нас одна!» «Но нация-то у нас одна!». Поэтому идущая к власти буржуазия по всему СССР провоцировала межнациональные и межрелигиозные обострения. Для неё это было естественно, как дыхание. Именно опираясь на них, она и шла к власти, а правящие компартии республик повсюду обвиняла в пренебрежении «защитой интересов нации». Такова была общая схема. Она вполне легально, на выборах в Верховные Советы, привела буржуазных националистов к власти в Грузии, Армении, Эстонии, Латвии, Литве...
Впрочем, в трёх славянских республиках, руководство которых и добило Союз «контрольным выстрелом» в Беловежье, эта схема дала осечку: там массовый национализм упорно не просыпался, как его ни будили. (Например, на Украине он проснулся только после второго и третьего раунда наци-истерии 2004 и 2014 годов). Тогда буржуи пошли напролом, просто проигнорировав мнение населения...
И вот в заключение ещё одна обложка, за сентябрь 1991-го. Августовские события в Москве, какие-то люди несут огромный-преогромный трёхцветный флаг. «Цена свободы». Как трогательно! А ведь это тот самый флаг, который журнал небрежно пинал парой лет раньше, в диалоге редакции с маршалом Ахромеевым. Теперь маршал сложил голову, служа красному советскому знамени. А журнал? Журнал перестроился... Но вернёмся к картинке с огромным триколором. Если вдуматься в неё, то начинают невольно возникать вопросы. «На что такой плакат, Такой огромный лоскут? Сколько бы вышло портянок для ребят, А всякий — раздет, разут».
Правда, в 1991-м, в отличие от 1918-го, раздетых и разутых ребят уже не было, да и портянки почти вышли из моды. Социализм и советская власть, которые уничтожали в те дни, одели и обули всех раздетых и разутых. Но, тем не менее, «за чей счёт весь этот банкет?». Кто купил и оплатил столько материи трёх цветов, кто сшил это полотнище? Ответ на эти любопытные вопросы известен...
Купили и оплатили этот гигантский флаг брокеры Российской товарно-сырьевой биржи (РТСБ). К осени 1991-го на бирже было более чем 2000 брокеров, представлявших более 400 брокерских фирм.
Вот что вспоминал об этом один из руководителей биржи Константин Боровой:
«В 12 часов [19 августа] начинались торги на бирже. Через несколько минут после их начала я предложил нескольким тысячам брокеров принять заявление, что это государственный переворот, что мы не признаём новую власть, отказываемся от сотрудничества с ней и прекращаем работу. В полной тишине это заявление приняли единогласно все брокеры. Мы договорились собраться на следующий день в зале и решить, как действовать дальше. «Они нас задушат, — сказал один из членов Биржевого совета, — а мы ничего этим не добьемся». «Как я их ненавижу», — сказал другой член Биржевого совета, проведший несколько лет в лагере за антисоветскую деятельность... Входили люди, задавая один и тот же вопрос: «Ну что, конец? Начинаем строить социализм?» И все включались в методичную и спокойную работу».
И вот на деньги биржевиков была закуплена ткань и сшито знамя. Боровой: «Длина знамени была 120 метров, а ширина — пять метров. Знамя выползало из биржи в полной тишине. Было по-настоящему страшно».
«Когда значительная часть флага выплыла на площадь, толпа у «Детского мира» перестала торговать и сгрудилась у парапета. До них метров сто. Когда мы не кричали, то тишина стояла такая, что один из брокеров спокойным голосом начал им говорить, чтобы они присоединились к нам. На лицах людей было удивление и восторг... Трудно оценить точно, но, кажется, мы привели с собой к Белому дому тысяч 50—70... «Банки, биржи, весь бизнес отказывается сотрудничать и поддерживать путчистов, — кричал я в микрофон. — Мы не признаём этих бандитов. Смерть хунте».
Вот такова была, выражаясь кондовым марксистским языком, классовая подоплёка событий августа 1991 года... Что тут добавить...