Ученые до сих пор исследуют феномен движения антиваксеров в России. На этот раз свою точку зрения на это явление высказывает Леонид Фишман из Института философии и права Уральского отделения РАН (журнал «Антиномии», №2, 2022). Для начала он даёт численное выражение антиваксерства: «Даже летом 2021 года, в разгар третьей волны пандемии, в России положительно относились к прививкам от COVID-19 только 30,4% населения, страна оказалась почти в самом низу списка государств, отражавшего процент позитивно относящегося к вакцинации населения, опередив ряд стран третьего мира (таких как Буркина-Фасо, Кот-д'Ивуар, Демократическая Республика Конго и др.)». Даже в США, где сильна ультраправая субкультура сомнений в инициативах федерального правительства, за прививки было 64,6% населения.
Почему же Россия стала чемпионом мира по антипрививичному движению? Фишман отвергает доводы многих своих коллег о «дремучести, архаичности» россиян: «Люди, высокомерно относящиеся к антивакцинаторам и прочим ковид-диссидентам… игнорируют то, что так называемые мракобесы часто в неменьшей степени склонны к критическому мышлению, чем выступающие с позиций симбиоза истины и власти эксперты. Эффективность пропаганды ковид-диссидентов во многом основана на апелляции к научному знанию, разоблачении непоследовательности, а нередко и недостоверности заявлений властей и экспертов, их откровенно манипулятивных приёмов и т.д».
Жизнь последних 30 лет воспитала в россиянах не только предельную атомизацию (ярый индивидуализм), но и резко критическое отношение КО ВСЕМУ в России. Фишман приводит пример того, как выглядят исторические и идеологические основы страны: «С начала 2000-х приобрело статус чуть ли не официальной установки прагматическое отношение к истине в вопросах истории, согласно которому историческая истина важна лишь в той степени, в которой она отвечает потребностям пропаганды, национальным интересам. Она являла собой картину всевозможных компромиссов, обмана и самообмана, которые позволяли всё большей части населения в идеологическом и мировоззренческом отношении существовать в параллельных мирах.
Прежде всего, это были миры разных российских историй. В одних из этих миров Россия вернулась на магистральный путь цивилизации, в других – провалила великую миссию, в третьих – утратила изрядную долю своей культурной идентичности и оказалась на грани окончательного исчезновения. В одних мирах распад СССР был величайшей геополитической трагедией, в других – крушением ложной идеи. Современная же Россия разными группами населения воспринималась как наследница и преемница «исторической России» и СССР (с их разными, но вместе с тем общими «национальным интересами») либо как страна победившей жажды наживы, нравственного и культурного вырождения, торжествующего мещанства и т.д.
Для одних Россия была последним оплотом европейских ценностей и культуры в её лучших проявлениях, для других– образчиком азиатской дикости, лицемерно выдаваемой за традиционные ценности, а также страной со всё более авторитарным правлением при широких бытовых свободах.
Сформировалась общая установка «у каждого своя правда», и выбор правды зависел от групповых предпочтений и текущих потребностей. Множественность и де-факто легитимность противоречащих друг другу моральных оценок, правовых стандартов, идеологических суждений и т.д. стали нормой российской общественной жизни. Пребывание в ситуации постправды было очень удобным, психологически комфортным не только для власти, но и для очень значительной части общества».
Россия стала мировым чемпионом не по антиваксерству, а – по постправде, где население не верит уже никому и ничему. Отдельным фактором, обусловившим формирование ситуации постправды, являлась высокая степень недоверия россиян к большей части официальных институтов и их инициативам».
Подписывайтесь на наш канал, будет много интересного!
Читайте так же: