Устинья Семёновна прожила долгую, но очень тяжёлую жизнь. Времена тогда были очень тяжёлые...
Когда-то более успешные и зажиточные родственники эмигрировали в Америку. Дядька её там смог неплохо устроиться, даже открыл свою фабрику, делал аккордеоны, баяны. Изредка от него приходили письма, а иногда он даже присылал посылки.
Но сама Устинья была неграмотной. Ни читать, ни писать она не умела. Поэтому письма от дядьки-эмигранта ей читали соседи или дети, они же и ответы писали. Но чаще дядька писал своему старшему сыну Георгию. Он был старше Устиньи. Женат. И работал на продовольственной базе. И жена его там же заведовала складами. Жили они очень даже неплохо по тем временам, ни в чём не нуждались. Четверых детей воспитывали. С двоюродной сестрой Устиньей не знались. Даже стыдились её. Нищая, безграмотная.
А Устинья и правда бедствовала. Муж её бросил с шестерыми детьми мал мала меньше. Она выживала, как могла. Муж с молодой любовницей уехал на Дальний Восток. Он тоже работал с продуктами, распределял кому что и сколько выделить - времена были такие. А его молодая подруга - дочка его начальника. Вот её папаша и помог им обоим уехать с повышением, хорошо пристроиться. Теперь все товары, что шли морем в страну проходили через его руки. Многие его теперь "уважали", старались завести с ним дружбу. А вот брошенную безграмотную простушку жену с шестью детьми у него словно бы и не было никогда. Не вспоминал. Не помогал.
Она одна, как могла, поднимала ребятишек. Собирали в вёдра возле складов уголь, который высыпался мимо при погрузке машин, продавали. Если повезёт, собирали зерно, которое так же было рассыпано при погрузке, ходили в поля после уборки, собирали овощи, если что-то оставалось в земле. Даже когда ударяли первые морозы, Устинья с детьми выходила на картофельные поля. Палками и руками рылись в уже подмёрзшей земле, выкапывая оставшуюся мелкую, чуть больше гороха, замёрзшую картошку. Потом дома Устинья тёрла её на терке пока полностью не оттаяла, на сковороде жарила что-то типа оладьей. Только на вкус это было что-то сладкое, неприятное и словно из мутного стекла прозрачное. А когда остынут, так вообще не откусить, словно и правда кусок стекла пытаешься разжевать. Но они ели, казалось даже вкусно. Летом на рынке продавали воду кружкой. Люди в жару охотно подходили и покупали. Кроме этого мать работала на более состоятельных людей, помогала на огороде или по дому за небольшую плату.
Трудно было. Очень трудно. Но она старалась для детей. Бывало кто-то отдавал что-то из вещей, что-то находили на мусорке. Она стирала, перешивала на детей. Так и жили.
Правда не всех детей смогла уберечь Устинья. Самая младшая Тамара умерла... Но пятерых на ноги подняла. Все выросли, и школу окончили, а старший Фёдор даже и в техникуме на экскаваторщика выучился. Всей семьёй старались, учили, чтобы хоть один получил хорошую профессию, а потом смог и семью поддерживать.
Но сейчас речь не об этом.
Когда дети были ещё маленькими, дядька, присылая посылки на имя сына Георгия, всегда что-то передавал там и для Устиньи. Жалел он племянницу, знал, как трудно ей живётся. И детей её очень жалел. Иногда Георгий передавал что-нибудь из продуктов, например пару консервов или пакетик сладостей.
А тут пришло письмо. Не через Георгия, а на её имя. Соседка прочитала письмо Устинье. Дядька писал, что отправил посылку Георгию. Пусть Устинья сходит - там для неё он отправил несколько отрезов разной ткани, чтобы она пошила детям одежду, кое-что из одежды передал, ну и мясные консервы с конфетами пусть возьмёт.
Устинья была очень обрадована. Как кстати, одёжка на детях совсем износилась, давно пора что-то пошить, да вот не из чего. Никак ничего найти не удаётся, что можно перешить, а дети ходят совсем оборванные.
Счастливая Устинья поспешила к брату, не терпелось забрать щедрые подарки заботливого дядюшки.
Подойдя к дому, стала стучать в калитку. Никто не открывал. Она покричала, позвала брата. Знала, что в это время они точно должны быть дома. Увидела, как отодвинулась немного шторка на окне. Кто-то выглянул и снова спрятался, но никто не вышел. Она снова стала стучать, звать брата. Уходить и не собиралась. Уже и соседка вышла, а брат не открывал.
Наконец вышел и он, недовольный, что шум подняла. В дом не пустил, только во двор.
- Чего ломишься? Что тебе надо?
- Гоша, так письмо от отца твоего пришло. Сказал прийти, он кое-что там для меня с ребятишками передал в твоей посылке.
- Какой посылке?
- Ну в той, что ты получил. Там ткань на одёжку для моих ребятишек, что-то из вещей и продуктов. Написал, чтобы я пришла к тебе и забрала.
На крыльцо выскочила его жена.
- Чего приперлась? Чего ты захотела? Какую ещё посылку? Никто ничего тебе не передавал! Если бы хотел, так на тебя и выслал бы. А в нашей посылке - всё наше! Для тебя там ничего нет!
- Как же так? Ну вот ведь письмо, здесь же написано. Вот сами почитайте.
Но родственники уже то хором, то по очереди кричали, прогоняли прочь, уверяли, что никто ничего для неё не передавал. Посылку прислал, но там всё только для них. И им он ничего не написал, не просил кому-то что-то передавать. Пусть уходит и лучше бы уж вообще забыла сюда дорогу. Никто ничего ей здесь не должен и отдавать не собирается.
Больно и обидно Устинье, не выдержала, расплакалась. Стала умолять брата:
- Ну не надо, не отдавай ничего. Дай хоть ткань. Ребятишки-то у меня совсем раздетые, не в чем ходить. Вся одёжка совсем прохудилась, там уж латать нечего - дыра на дыре. Да невозможно уже зашить - оно все рвётся, как только тронешь. Ну дай, пожалуйста, хоть один кусок ткани, будь человеком! Ведь не чужие они тебе, ты же брат мой старший, хоть и двоюродный. Ведь не твоё - своё прошу, то что для меня передано.
- Тебе ясно сказано - ничего никто не передавал для тебя! Это всё наше! Уходи от греха!
Устинья, видя, что ничего ей не добиться, от обиды и отчаянья вдруг сказала:
- Ну не надо ничего, оставьте всё себе! Вам нужнее, пригодится! Может укроетесь сами этой тканью!
Развернулась и пошла прочь, обливаясь слезами...
А потом как-то удалось где-то что-то заработать. Кто-то что-то отдал из вещей. Старшие дети помогали хорошо. Тоже подрабатывали кто где мог. Выжили. А там и вообще жизнь получше стала.
Ну а в семье Георгия вдруг начались беда за бедой. Вначале как-то вечером старшего сына кто-то пырнул ножом. Спасти не смогли. Умер. Потом другой сын в тюрьму сел. За драку, а там, на зоне, убили его. Дочка следом умерла, лопнул аппендицит. Вовремя не обеспокоились, думали может отравилась чем. А когда хватились - было поздно. Потом у самого Георгия онкологию признали. Сильно стал болеть. И у жены по-женски серьёзные проблемы. Из больницы в больницу. Потом умер Георгий, рак желудка у него. Сильно мучился, страдал. А следом и жена умерла. А сам дом, где они жили, сгорел когда ещё жена в больнице лежала. Говорят проводка замкнула. Видимо это известие и добило её, не выдержало сердце всех бед.
Осталась у них одна младшая дочка. Вскоре уехала, замуж вышла. Потом сообщили, что погибла. Сбила её машина.
Вот так за короткое время вдруг не стало всей семьи. Один за другим все вдруг ушли...
Ох, как плакала Устинья, как винила себя, казнила. Считала, что это она прокляла брата. Зачем тогда сказала такие страшные слова?! Это из-за неё не стало всей семьи брата. Она в церковь много раз ходила, когда они ещё болели. Всё молилась, свечки за их здоровье ставила. Просила прощения за свои слова, ведь не желала она такого, не думала, что вот так всё получится...
Но изменить ничего уже не смогла. Так и прожила, виня себя, замаливая свой тяжкий грех.
А у неё со временем всё хорошо стало. Дети выросли. У всех свои семьи, все устроены. Пусть не в роскоши, но все жили вполне неплохо, ни в чём не нуждались. Сама Устинья прожила долго, замуж больше никогда не выходила, так и прожила всю жизнь ради детей. Доживала свой век с дочерью, потом со старшей внучкой жила, помогала правнуков воспитывать.
Всегда предупреждала всех, чтобы не говорили ничего лишнего, даже если очень расстроены или разозлились. Не вернуть назад слов. Даже думать о самом плохом не надо, ни то что говорить. Слова сбудутся, а ты потом всю жизнь жалеть будешь о сказанном. Да только изменить ничего никак уже не сможешь... Может и не желал самого страшного, сгоряча сболтнул - но никогда не знаешь, как твои слова обернуться могут...
ИВ
Советую прочитать: