Владимир чувствовал себя странно — как будто лихая самоуверенность друга была заразительной. Он позвонил своей маме и предупредил, что зайдет за Никитой на пару часиков позже. А сам, едва окончился рабочий день — почти выбежал из офиса и сев на метро, добрался до нужного адреса.
Спасибо Борису — тот похлопотал и достал билетик на открытие галереи «Муза Зевса», который Владимир и предъявил на входе. Повсюду сверкали вспышки камер — похоже, на это открытие стеклось немало прессы… Но еще больше тут было обычных посетителей. И не обычных — Борис заметил Марину среди нескольких мужчин и женщин особого вида. Первые выделялись стильными костюмами с бабочками, а вторые — вечерними платьями… Но сама Воронова была лишена всякого пафоса и казалась неуместно скромной и одновременно элегантной для этого места — девушка была одета в маленькое черное платье, классические черные лодочки, а светлые волнистые волосы были подняты вверх, обнажая длинную шею с ниткой жемчуга.
Вот она рассмеялась над словами какого-то толстяка в полосатом костюме — он явно пытался ухаживать и направилась в сторону, остановилась у картины, на которой из кубиков была изображена… То ли женщина, то ли ночной кошмар!
— Добрый вечер, — сказал Владимир, оказавшись рядом.
— А, это вы, — со скучающим видом улыбнулась ему Марина.
— Нам нужно поговорить…
— Простите, но… — начала была она, но он, разволновавшись, как мальчишка, ее перебил.
— Видите ли, мой сын…
И дальше выложил все, что было на душе и уме! Это было удивительно для него самого — как тот же рассказ, который с Борисом занял почти час, тут уложился минут в пять, максимум — десять… И по мере того, как он говорил, выражение лица Марины менялось — сперва с него пропала улыбка, затем — как будто льдом заполнились ее глаза, а потом ее лицо и вовсе приняло непроницаемое выражение.
— Уйдите. Вы больной!
Владимир вздохнул — ну, а какой еще реакции можно было ожидать?! Но он не дал ей уйти — поймал за руку. Ничуть не грубо, но властно получилось… И почему-то от этого телесного контакта — платье Марины было на тоненьких бретелях, у Владимира по спине побежали мурашки…
— Я просто рассказал вам, как все было, всю правду…
— А я вам тоже правду могу сказать! — она дернула рукой, вырываясь, — я Сашу сама рожала, почти десять часов! Он — мой сын! Он все, что у меня есть, — закончила она звенящим шепотом, — и если вы думаете, что у вас вся эта авантюра получится… Не хочу вас больше видеть! А теперь вы сами уйдете или мне охрану позвать?
Он был вынужден подчиниться. И домой возвращался в самых растерянных чувствах… Может ли быть так, что его разум, раненый пережитым и подпитанный тем, что он прочел в дневнике умершей жены, подкинул ему такую вот идею и он принял ее за нечто, что, быть может, имеет право на существование? Быть может, это и правда только совпадение? И его сын… У него есть только единственный сын — Александр! И он должен прекратить вот так сходить с ума…
А потом случилось то, после чего Владимир понял — сама жизнь подсказывает ему, что это все бесполезно, глупо и неправильно… Дело было в том, что однажды забирая в свой выходной Никита из садика, Владимир опять столкнулся с Тамарой. И она кое-что знала. Тамара сказала, что Марина и Саша улетели. Именно за этим, кстати, ему и сделали прививку — такая была рекомендация для тех, кто хотел посетить один из островов в Карибском море… Но отправилась Марина туда не на отдых — она собирался попробовать там заняться бизнесом.
И всё-таки, понял Владимир, он не может все это оставить просто так! Он снова поговорил с Борисом. Еще раз изложил ему все свои сомнения и тревоги….
— Понимаешь, Индия, конечно, хорошая страна, — сказал Борис, — но что касается медицины там и частных клиник… Там творятся странные и порой… нехорошие вещи. Ты, конечно, можешь попытаться, но…
Владимир действительно попытался — он решил связаться с той клиникой, где рожала его жена и потребовать объяснений! Но ему пришел запутанный ответ — мол, теперь в этом здании совсем другая частная клиника, а та была закрыта, потому что обанкротилась и нет, всю документацию они либо уничтожили, либо забрали с собой и нет, нет никаких координат, никаких контактов прежних врачей…
— Ты можешь, вообще то, попробовать обратиться в некоторые тамошние организации, но… Ответ может придется ждать годами.
— Да что же мне делать? — воскликнул в отчаянии Владимир.
— А чего ты хочешь?
— Правду, — ответил он честно, — но, боюсь, я всё-таки сам себя запутал… Ведь Марина сказала — она сама ребенка родила! Да и ты говорил, что это так и было…
Некоторое время назад Борис, между прочим, не спрашивая, а просто угадав о желании друга, вот просто как мысли прочитав, собрал ему максиму информации о Марине Вороновой. В том числе и скачал ее фотографии — она в то время, как была беременной, дала пару интервью женским журналам о том, как совмещать бизнес и будущее материнство… Так что, сомнений теперь не осталось — это просто какое-то совпадение, чудо природы! И это не имеет в конечном итоге никакого отношения к трагедии в семье Владимира… Пролетело еще несколько месяцев...
— Увольняюсь, — однажды бодро сказал во время перерыва на кофе Борис, — Надоело все, хуже горькой редьки!
— Тебе легко говорить, — усмехнулся Николай — единственный мужчина в бухгалтерии фирмы, — богатый, видите ли… Я может тоже устал! Но вот никак не уволиться — потому что обязательства есть… По кредитам! Но главное — перед женой и сыном…
— Зато у тебя хоть есть сын, — неожиданно невесело сказал Борис, — А я… Ну, буду искать себя опять! А личная жизнь… Может и не будет у меня никогда семьи…
— Это почему? — спросил Владимир.
— На мне венец безбрачия, — мрачно сказал Борис, — еще бабка моя увидела его накануне выпускного! Карма у меня такая — встречать девушек неподходящих…
— Кажется, карма это немного другое и вообще она с венцом безбрачия не сочетается, — усмехнулся Николай.
— Только факты от этого не меняются! — с важным видом поднял палец Борис, — Ладно… Если уж в любви не везет, значит… Должно в чем-нибудь ином счастья привалить!
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение лайк и подписка.