Мы открываем цикл статей о лагерях, о тяжёлых судьбах осуждённых, отбывавших наказание в Красноярском крае. Какие-то лагеря действуют до сих пор, но в более современном виде, а о многих из них остались только воспоминания, архивные сведения и письма заключённых.
На первых порах концлагеря играли только лишь роль изоляторов. Принудительный труд использовался, но довольно ограниченно и не играл решающей роли в экономике страны. Однако довольно скоро нашлись в руководстве страны «светлые головы», которые придумали, как одним махом убить двух зайцев – и «врагов народа» изолировать, и получить практически бесплатную рабочую силу, да еще к тому же и основательно запугать оставшихся на свободе.
КОРОТКО О ЛАГЕРЕ.
Вас брали по доносам, по наветам,
Без предъявленья обвинений, просто так.
И жадно поглощали вас Гулаги,
Сиблаг, Карлаг, Краслаг и прочий лаг.
Краслаг - типичный лесоповальный лагерь, образованный в начале 1938 г. Управление Краслага находилось в Канске, а в 1946 г. (реально в 1948 г.) было перенесено на ст. Решоты (пос. Нижняя Пойма), где и находится поныне как Управление п/я У-235.
Территориально лагерные пункты Краслага были разбросаны по нескольким районам в юго-восточной части Красноярского края.
Все в том же январе 1938-го уже действовали 23 лагпункта в Иланском, Ачинском, Ирбейском районах. В апреле появилось еще пять в составе Саянского отделения.
Большую часть "сидельцев" с 1938 по 1950-е годы составляли политзаключённые по 58 статье и поволжские немцы.
Летом 1941 года в Краслаг пригнали многотысячный этап литовцев, в основном арестованных 13-19 июня 1941 года. Немалая их часть погибла в 1941 -- 1942 годах. Только в конце 1942-го и начале 1943-го их "оформили" особым совещанием, так что многие из литовцев оказались осуждены... посмертно. Выжившие получили от пяти до десяти лет, некоторых расстреляли в Канской тюрьме.
В архиве Краслага сохранилось немало интересных и страшных документов тех лет. Резолюция "тройки", написанная на клочке газеты: расстрелять. Один тракторист из богом забытой глубинки донес на другого, обвинив в связях с английской разведкой. Этого хватило.
В январе 1942 года в Краслаг загнали несколько тысяч поволжских немцев. У них не было ни статей, ни сроков, но они были немцами, а это уже повод. Всех разместили в отдельных зонах, но с теми же колючкой, конвоем, бараками, пайками и болезнями.
Сохранилось очень много воспоминаний и писем. Мы Вам расскажем лишь о некоторых из них.
ВОСПОМИНАНИЯ
Осужденный: Николай Дмитриевич Непомнящий
Родился: в 1920 г., с. Орсук Верхнеудинского уезда Забайкальской обл.; Работал: в колхозе "Страна Советов", тракторист.. Проживал: с. Орсук Петровск-Забайкальского р-на Читинской обл.. Арестован 20 августа 1937г. Приговорен: тройкой УНКВД по Читинской обл. 22 октября 1937 г., обв.: по ст. 58-7, 58-10, 58-11 УК РСФСР.
Приговор: к 10 годам лишения свободы
Наш отец в 1928 году построил еще один дом. Мне было тогда 7 лет.
В 1929 году была коллективизация, создали коммуну, в которую вошла почти вся деревня.
В 1933 г. нашего отца признали кулаком. Правда, у нас уже ничего не было — была одна корова и теленок, дедушкин старый дом. Все у нас забрали. В 1934 г. я поступил учиться в ФЗУ. Проучился я в фабрично-заводском училище на чугунолитейном заводе 5 месяцев и заболел брюшным тифом. Болел 6 месяцев и от учебы отстал. Уехал опять в деревню, начал работать в колхозе.
В 1937 г., прыгнув с коня, я ушиб ногу. Врачей в это время у нас в деревне не было — только медсестра. Сказала ушиб пройдет, надо покой. Пролежал с больной ногой 3 дня. Днем к нам зашли 2 милиционера с наганами, с саблями и говорят: «Вы должны пойти в сельсовет». Я говорю, что я не могу идти, сильная боль. Они меня подхватили под руки и поволокли. Я кричу, боль, слезы. В сельсовете человек в красных погонах из НКВД сказал: «Вы арестованы». Я спросил: «За что?». Он ответил: «Поедем в город, там разберемся. Ведите его в машину».
В КПЗ я пробыл несколько дней. Были допросы: трое суток простоял на костылях, без еды и воды.
Следователь Сергеев, я его знал по Петровску, когда учился в ФЗУ, настаивал дать показания, что я являюсь членом контрреволюционной группы, сказать, кто в ней состоит и кто руководит. Как я понял, он мне сочувствовал и не трогал, не бил, а забегали из НКВД, били по бокам и голове. Я даже падал, но они меня опять поднимали и ставили на костыли. Не знаю, подписал я протокол допроса или нет, потому, что меня мокрого принесли в камеру на носилках. Так мне сказали в камере мужики, отваживаясь со мной.
Арестовали меня 28 августа 1937 г., а в Читинскую тюрьму привезли в конце сентября.
В Читинской тюрьме я пробыл 5 месяцев. Питание было: 400 гр. хлеба один раз, баланда, две кружки воды. За это время меня вызвали один раз в какой-то кабинет и сказали, что мое дело закончено, ждите решения суда. Людей водили из камеры фотографировать с 3-х сторон, и меня тоже фотографировали с трех сторон.
В камере знали, что кого водили фотографировать, тех ночью часа в 2-3 часа уводили на расстрел. И все удивлялись, почему меня сфотографировали, а ночью не увели.
За эти 5 месяцев, несмотря на то, что я деревенский сопляк, многое навидался и наслышался, стал много думать. В один из ноябрьских или декабрьских дней принесли мне в камеру постановление особой тройки НКВД и зачитали, что Непомнящий осужден сроком на 10 лет концлагерей. Да многим приносили каждый день постановление, но кого молчком выводили, вызывали ночью с вещами, то в камере знали, что в последний путь. Прощались.
В феврале месяце 1938 г. меня и еще 10 человек из нашей деревни, чуть живых, отправили этапом в Красноярские лагеря.
В Красноярск нас везли голодными. Давали 400 гр. хлеба и в одно ведро воды в вагон в сутки. Привезли нас на станцию Решеты вглубь тайги, снег был 1,5 метра. Высадили из вагонов прямо в лесу, Обтянули вокруг проволокой, по проволоке пустили собак и вокруг охрана. Выбросили палатки и чугунные печи. Вот сами заключенные, которые смогли разгребать снег, ставили палатки и чугунные печи. Которые слабые — замерзали, умирали, особенно пожилые в 70-75 лет.
Начальником колонии был военный по фамилии Сологуб, Человек был сочувствующий, видимо, знал, что люди страдают ни за что. Заключенных называл товарищами. Все его уважали и работали до потери сил.
В последствии нашего начальника не стало. Слух пошел, что его тоже арестовали как врага народа, потому что он создавал хорошие условия заключенным. Сам себе не верю, как выжил, ведь прошел 6 лагерей непосильного труда...
РАССТРЕЛ
Со слов очевидца событий Геннадия Капустинского
Предыстория
Было это в городе Канске осенью 1951 года. Мне в ту пору было двенадцать лет, учился я в 5-ом классе. Мы, пацаны той поры, всегда ходили в школу своей компанией.
Наш путь пролегал мимо огороженной высоченным забором из горбыля рабочей зоны, где трудились заключенные, вылавливая и штабелируя бревна из реки Тарайки (приток Кана). По углам ограждения стояли сторожевые вышки, на которых несли службу часовые, вооруженные автоматами ППШ. Это были молодые ребята срочной службы, в основном уроженцы среднеазиатских республик – узбеки, киргизы, таджики... А мы их почему-то татарами называли.
На подходе к этой зоне мы доставали из своих матерчатых сумок (портфелей и ранцев тогда не было), где были книжки и тетрадки, свои скромные съестные припасы, которые наши заботливые родители укладывали для школьного обеда. Это действительно была скромная снедь. У кого краюха хлеба, у кого картошка вареная, огурцы, капуста. У кого-нибудь находился и кусочек сальца. По тем временам это было солидно, ибо жили все довольно трудно, и спасало в основном свое подворье и огород. Все эти яства мы складывали в общий узелок и, подойдя к забору вплотную, перебрасывали его в зону. Мы знали, что с внутренней стороны забора вдоль него по утрам после развода прогоняли строем заключенных и они, найдя этот узелок, подберут его.
Как всё начиналось...
И вот, однажды, Володя Карпов нам предложил другой вариант "передачки". Отец у него был в звании капитан, командовал ротой в дивизионе охраны. От него Володя узнал, что заключенных водят на работу из другой, жилой зоны, расположенной примерно в полутора километрах от рабочей. И вот этот промежуток между зонами они идут по улице поселка, через мостик и сразу на вахту рабочей зоны.
Однажды утром, собрав в общий узел всю снедь, мы подошли к месту, где с мостика колонна должна была повернуть к вахте, и стали ждать. Через некоторое время послышался лай собак и глухой гул идущей толпы людей. Володя Карпов, как самый отчаянный среди нас, с узелком был наготове. Колонна поравнялась с нами. Люди шли строем в колонну по пять человек; шли тяжело, словно несли на своих спинах какой-то общий тяжелый груз. Лица заключенных нельзя было разглядеть, так как было еще темно и все они казались на одно лицо. С обеих сторон колонны цепочкой шли конвойные с собаками, какой-то уверенной профессиональной поступью.
Расстрел
Уловив момент, Володя нырнул в середину колонны, быстро кому-то сунул узелок в руки и уже почти у самой вахты, когда первые шеренги уже входили в открытые ворота, он выскочил из этой серой массы людей и опрометью бросился в нашу сторону. Выскочил он перед самым носом конвойного, который от неожиданности отпрянул назад, потом, опомнившись заорал, что есть мочи:
– Стоит! Твой мама!
Так он кричал, потому что был не русский, а «татарин», как мы среднеазиатов по недомыслию называли. Тут же по команде колонна остановилась и сразу же простучала автоматная очередь. Это «татарин»-конвоир стрелял по Володе. Видимо, впотьмах он принял Володю за кого-то из заключенных, решившегося на побег. Мы стояли возле мостика в оцепенении, не зная что делать. Пули со свистом проносились рядом, а некоторые щелкали о землю перед нами. Володя, сделав несколько шагов вперед по инерции, упал. К нему уже бегом бежал лейтенант – старший конвоя с оголенным пистолетом ТТ и несколькими конвойными. Мы тоже подбежали, увидели Володю, лежащего, распластавшегося на животе, а пальцы, видимо, рефлекторно, то сжимались, то разжимались. Изо рта и из-под него самого струйкой потекла кровь, от которой шел пар.
И придёт спаситель!..
Отец Володи уже знал обо всем. Это его подчиненные несли в тот раз конвойную службу, и один из них открыл огонь по его сыну. Володю он сам лично в сопровождении дежурного фельдшера доставил в медсанчасть дивизиона на конной бричке, где Володе срочно сделали операцию. Очередь прошила его по диагонали: от правого бедра до левого плеча попало три пули. Слегка было задето легкое. Две пули перебили ноги.
Операцию делал хирург, отсидевший в Краслаговской зоне в Канске 10 лет, но к этому времени уже был расконвоированный и работал в этой медсанчасти. Хирургом он был от Бога, раньше он имел какие-то ученые степени и работал в Ленинграде в Военно-медицинской академии им.Кирова. Операция прошла удачно.
Расплата
Его отец после этого случая подал рапорт об увольнении. Его, конечно же, уволили со службы, но не по его просьбе, а по компрометирующим обстоятельствам, обвинив во многих грехах, в том числе и в расстреле собственного сына. Его исключили из партии, уволили без каких либо льгот, пособия, пропустив его через офицерский суд чести с лишением воинского звания «капитан». Господи! О какой чести в то время в этих войсках могла идти речь? Какая честь была у руководящих партийных бонз? Но система умела расправляться с ослушниками.
Вскоре и Володина мама уволилась из школы, и вся семья Карповых уехала куда-то на запад. Больше мы о семье Карповых ничего не слышали.
ПОМНИТЬ НЕЛЬЗЯ ЗАБЫТЬ
За что садили простых и честных людей? Нелепые доносы и аресты - читайте ниже.
Накануне Дня памяти жертв политических репрессий в таежном поселке Тугач Красноярского края местные жители установили крест на кладбище, где 60 лет назад хоронили заключенных Краслага. Здесь, в Тугаче, был один из его пунктов на 1800 человек – это втрое больше, чем сейчас жителей в поселке. Потомки зэков и тех, кто их охранял, вместе пытаются сейчас восстановить ту трагическую страницу истории своего поселка. Они обустраивают кладбище, создали в местной школе музей и по крупицам восстанавливают биографии заключенных Краслага.
Людмила Миллер – дочь сотрудника Краслага (начальника БУРа – барака усиленного режима) и невестка зэка, который сидел в том же лагере, где работал ее отец.
Она даже добилась установки небольшого памятника на месте, где располагался БУР.
Но самое главное, она, когда работала учительницей в Агинской школе, начала с учениками составлять Книгу памяти Саянского района, в котором и находится Тугач. Вначале опираться можно было только на очень скупые и очень сухие цифры.
– Но поскольку мы всех репрессированных саянцев знали, то сухие сведения обрастали живыми биографиями. А поразительные жизненные истории здесь на каждом шагу, – говорит Людмила Миллер.
Живые истории
№1 Клава
Школьная учительница Людмилы Константиновны, Клавдия Григорьевна Лямкина, попала в лагерь, когда ей было 14 лет. По 58-й статье ее приговорили к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.
Она тогда училась в техникуме, и однокурсница, приревновавшая к ней парня, написала донос: якобы в виньетках на обложках Клавиных тетрадей можно прочитать "Долой ВКП(б)". Это был конец 30-х. После войны Клавдия освободилась, но вернуться домой в Джамбул ей так и не пришлось. Рядом с ней неудачно затормозил лесовоз, бревна с него полетели прямо на девушку и размозжили ей ноги. Замечательный врач-хирург Генрих Навотный, сам из заключенных, смог (насколько это вообще возможно было) вернуть ей здоровье. Но уехать из Тугача Клавдия уже не смогла.
№2. Генрих
Историю Навотного рассказывает Ирина Маяцких, журналист местной газеты "Присаянье":
– Он чех по происхождению. Арестован был в Симферополе по доносу – якобы сказал, что советские танки хуже немецких. За это получил 10 лет лагерей. К мнению врача Навотного, отбывавшего срок сначала в Решотах, а потом в Тугаче, прислушивалось даже лагерное начальство – он один мог ему противостоять. Зимой в морозы запрещал вывозить заключенных в тайгу на лесоповал, заявляя, что напишет в оперчасть, что людей специально "гробят", чтобы не выполнять план. Навотного после освобождения оставили на поселении в Тугаче, он женился на Софье Чайкиной, жительнице соседней деревни Гладково, а в 1957 году был назначен начальником Тугачинской участковой больницы, где и проработал почти до конца своих дней и один мог заменить врача практически любой специальности.
№3. Николай
Николая Сергеевича (Готлиба Людвиговича) Пробста, школьного учителя, арестовали прямо во время урока: он, как указано в доносе, когда-то был замечен в чтении статей Бухарина. Из Поволжья Пробст попал в Краслаг. Жителям Тугача он запомнился как замечательный учитель труда и гениальный механик, человек с золотыми руками: сделанные им в те годы по просьбе односельчан колбасница, маслобойка, прялка, школьный токарный станок сохранились и действуют до сих пор. Умер Николай Пробст в 1990 году, похоронен на кладбище поселка Тугач.
Таких историй тысячи - столько же, сколько и людей, прошедших через Краслаг...
ПИСЬМА
Осужденный: Казис Казио Гайгалас Род. в 1880 г., Литва; литовец; Прож.: Литва.
Арест: 14 июня 1941 г.
Приговор: ОСО НКВД СССР 13 января 1943 г., обв.: Социальноопасный элемент (ст 7-37).
Письмо 21 октября 1942 г.
Дорогие Сынок и Жонушка! Я вчера сильно обрадовался, получив от Вас сразу два письма третяго не получил. Думал, что Вас живых нет, всех спрашивал про Вас и никто ничего не мог сказать где Вы. Хлеба получаю от 400 до 600 г. Супу когда два раза, когда три в сутки. Спешу с ответом вчера получил от Вас сегодня отвечаю. Работаю где попало и что попало, что ты сынок и мама работает.
Пиши цолую Вас крепко, крепко. До свидание муж и отец Гайгалас. Адрес Красноярская ж.д. ст. Решеты почт. ящик N 235/10
ол/п N 10 Казимиру Казимировичу Гайгаласу.
Письмо 17 ноября 1942 года
Мои Дорогiе! На днях получил третье Ваше письмо, на которое спешу ответить. Я здоров. Поправился, вешу столько весил наш Альфонс.
Как получите мое письмо, то сейчас отвечайте. Единственная моя радость, то письма от Вас. Дорогой милый сынок и супруга не забывайте про меня, пишите чашче. Я тоже не останус в долгу. У нас зима морозы пока среднiе. Ваши все три письма писаны давно почти одно временно. Пишите часто. Целую Вас обоих крепко, на крепко. Досвиданiе Ваш муж и отец Гайгалас.
Мой адрес: Красноярская ж.д. ст. Решеты почт. ящ. 235/10 О.Л.
Письмо 12 февраля 1943 года
Мои Дорогiе! Получил от Вас два письма, поздравленiе с Новым годом и второе. Ваши письма, так мне радуют, что трудно и описать.
С удовольствием поехал бы к вам покушать вашей картошечки.
Со мной живет Юркевич, я с ним нелажу и Фрунски, который был писарем в Колтыпянах, мама его знает с ним живем хорошо получил от жены посылку. Мне угостил. Гене с Лобсек муж 32 лет помер. Ксензд Фрунски, сестра Анна и брат его тож померли.
Больше знакомых нет. Я очень рад, что ты сынок хорошо учишся. Лишнiю одежду распродал. Я пока здоров и жив. Бедной маме трудно, но что зделат, она и одежды теплой не имеет. Хорошо, что купила пимы. Я тоже часто вижу Вас во сне. Морозы у нас тоже большие. Мой дальний родственник с Оступ Ковалевский тоже помер он жил в Ованте. Пишите мне письма часто, я постараюс отвечать. Как получиш мое письмо постарайся скоро отписать. Пока досвиданёе целую Вас обоих крепко, крепко.
Отец и муж.
Письмо 15 марта 1943 года
Милый Сынок и Жонушка! Поздравляю тебя с именинами желаю всего найлутшего, чтобы исполнилис твои желанiе. Я пока здоров, но сильно ослабел и чувствую себя слабым. Если бы Вы могли прислать посылку: пару килограм. Картошки сушоной, какой килогр[амм] муки, и рыбы сушоной. Картошку сварить порезать и засушить такую у нас многие получают, это было бы мне большая подержка. Конечно если можите не обижая тем себя. Я очень былбы Вам благодарен и сильно мне-бы подержали. У нас погода хорошая, морозы слабые, оттепель. Как твое здоровье и мамы? Как Вы одеты? Ты должно быть не имееш сапог мама тоже. Я часто вижу Вас во сне сильно соскучился за Вами. Досвиданiе целую Вас обоих крепко, крепко Ваш отец и муж.
Письмо 24 марта 1943 года
Твое письмо получил 23/III днем, а вечером обявили мне, что осужден на 5 лет срок кончается 1946 г. 14/VII. Дорогой сынок страшно скучаю за тобой и мамой, так, что и писать трудно. Ах милые и дорогие ! Осенью поправился весил 60 кг тепер меньше на сколько не знаю. Жаль, что посылок не принимают, если примут, то когда нибудь пришлите это будет для меня большая поде[р]жка. Поздравляю Вас дорогие с наступающим праздником желаю всех благ. Погода у нас тоже была хорошая, но последние дни начались морозы. Чтото Вас вижу во сне. Просыпаюсь и Вас нет и жаль, что сон, а не действительность. Напиши сынок, какая у Вас местность горыстая или ровнины и далеко ли от Томска. До свидание целую Вас крепко, крепко. Отец и муж
Это очень малая часть того, что мы готовы рассказать вам о Краслаге! Следующие публикации будут про другие лагеря Красноярского края.
Если Вам понравилось - ставьте лайк. Если у вас есть замечания, то пишите, обязательно! Нам важно Ваше мнение!