Вернувшись в свою родную деревню от Ведомира и Милонеги, Глеб застал на её пепелище деловито снующих мужиков, растаскивающих обгорелые брёвна бывших домов и строящих временные убежища-землянки. Бывшие полоняники работали споро, как муравьи.
"Ладно, до холодов ещё далеко. Успеют отстроиться!" - подумал Глеб. Он увидал проходившего неподалеку Карпа, крепкого, коренастого мужика, старшого плотницкой слободы, и окликнул его:
- Карп, до лесу когда доберётесь?
- Здрав будь, боярин! - Карп подошёл к нему и низко поклонился - а вот с землянками закончим, чтобы где ночевать было, да за лес и возьмёмся. Надобно отстроиться до снегу!
- Надобно сие! Покуда моим поведеньем ты будь старшиной тута. Осенним оброком милую вас, и весной вполовину меньше возьму - скажи людям! Тако же отправь скоровестника в Залесную к старшому Найдёну. Оне уцелели при набеге. Пусть даст сколько сможет мужиков вам в помощь. Скажешь, что я велел. А сам, как доберусь до князя, тако приведу сюда весь полон половецкий - пусть робят добро там, где зло творили! Да смотри, за вины их тяжки не давай им спуску с утра до вечера!
- А ну, как разбегутся вороги, Глеб? - засомневался Карп - с меня за то спросишь!
- Премоги свою тревогу, Карп. Не разбегутся оне, и робить на совесть будут! - усмехнулся Глеб - ибо гнев Велеса ужасен еси, и сии вороги про то ведают! Всё ли ты понял, Карпе?
- Всё! Волю твою исполню, боярин! - и старшина Карп снова земным поклоном почествовал Глеба...
...Через две седьмицы кипчаки-полоняники во главе с мурзой Дурутом валили спелый лес для постройки изб русичей и корили готовые брёвна. И каждый работал за троих! Примечательно начиналось каждое их трудовое утро и знаково заканчивался рабочий день: им навстречу из леса выходил огромный медведь, вставал на задние лапы, стучал себя передней лапой в грудь и ревел "Хвала Велесу!" И половцы повторяли сей клич хором, вслед за медведем. После такого "приветствия" мишка уходил в лес, а вечером приходил снова, и ритуал повторялся вновь. Конечно же, о побеге или о том, чтобы работать спустя рукава, никто из половцев даже не помышлял!..
Деревня русичей отстраивалась вельми скоро, и до первого снега все справили новоселье! Кипчаков Глеб за выкуп отпустил восвояси, взяв с них страшную клятву на крови больше не ходить с мечом на Русь. Сотник был уверен, что никто из них не нарушит сей обет. А медвежье "Хвала Велесу!" они не забудут до конца своих дней...
Глеб часто навещал свою Милонегу, и подолгу с уважением беседовал с её отцом Ведомиром и своим дедом Ведмедем, слугой Велеса. А мудрые старики всё придумывали себе какие-то якобы срочные дела, чтобы дать больше времени молодым побыть вдвоём. И чем ближе подходила весна и приближался долгий военный поход, тем горячее были встречи влюблённых. Ох, и сладка была дружинному сотнику любовь молодой волховицы! Кипела кровь молодая, головушка кружилась и стучали сердечки наперебой друг дружке одно лишь словечко. Одно, но зато самое лучшее!
...Князь Остромысл в последние дни пребывал во хлопотах-заботах: подготовка к походу была в самом разгаре! Тиуны, казначеи, купцы, мастеровой люд из кузнецов-оружейников и прочие с утра и до вечера толкались у княжьего терема. Дружинные пропускали их ко князю по одному. Глеб, испросившись к Остромыслу на разговор, понимал, что одной своей женитьбой сейчас отвлекать князя не надобно. Однако и долго ждать, затягивая решение, было не в его интересах...
- Княже, вели слово молвити! - Глеб прикрыл за собой тяжёлую дубовую дверь княжеской светлицы - справа моя к тебе вельми интересна.
Остромысл, сидевший за столом с пером в руке и ворохом пергаментных свитков, поднял голову и улыбнулся:
- Говори, Глеб! Отстроил деревню-то? Ну, хвалю тя, боярин! Земле нашей крепкие хозяева надобны. С чем ко мне пожаловал?
- Премудры слова твои, князь Остромысл, и как будто наперёд зришь ты справу мою - Глеб низко поклонился князю - не токмо мечом и копьём слава тебе пребудет!
И сотник поведал князю о волхвах-кудесниках Ведомире и Милонеге, говорящих с богами Прави и живущих на южных рубежах княжества. О своём челобитии Остромыслу для его княжеского благословения на свадьбу со своей суженой по окончании похода на хазар. И о том, что он, Глеб, будет готов укрепить удел южного порубежья княжества Остромысла новыми деревнями и обученным ополчением из местных крестьян, дабы обезопасить землю русскую от набегов Степи. Ну, разумеется, ежели будет на то пресветлая княжья воля!
Остромысл выслушал Глеба, не перебивая. Огонёк интереса, загоревшийся в его глазах, когда сотник говорил о защите южных рубежей княжества и своей готовности заняться этим, зажёг его ум и сердце. И, немного помолчав, князь раздумчиво ответил:
- Обе твои вотчинные деревни, Глеб, поблизку к южным рубежам. Твоя суженая Милонега с отцом-кудесником тоже тамо неподалёку... Вельми красно помыслил ты, боярин, и будто гору снял с моих плеч! Много лет те края не давали душе моей покою до сегодняшнего дня. Хоть и млад ты годами, Глеб, да разумом вельми горазд...
Остромысл сделал небольшую паузу, и окрепшим твёрдым голосом продолжил:
- Тако велю! Жалую тебя, сотник, воеводою Южного удела с сёлами и деревнями и чином ближнего думного боярина! После похода на хазар играем свадьбу, и радей княжьей службою в своей новой справе! Эй, писец Дрозд! Готовь грамоту новому воеводе немедля!
Глеб не ожидал такого ответа, и даже растерялся от столь великой чести. Поклонился князю земным поклоном. А писец, притулившийся за низеньким столиком в княжьей светлице, и вправду имел в своём облике что-то птичье. Он выхватил из столика чистый лист хартии, и, склонившись над ним, начал старательно выводить буквицы гусиным пером...
Внимание! Копирование или перепечатка материалов моего канала "Чёрный Скорпион" допускается только с разрешения автора!