- Марь Ванна, к вам посетитель, - звонко крикнула веселая медсестричка, заглянув в комнату, - выходите в гостевую.
Марья Ивановна Зоткина, старожил дома для престарелых «Райский сад», всполошилась, достала из тумбочки две припрятанные шоколадные конфеты и засеменила в комнату, где принимают гостей.
Народу в гостевой не было, поэтому она сразу увидела свою дочь. Красивая, нарядная, она стояла повернувшись к окну и рассматривала весенний пейзаж. Природа просыпалась от зимней спячки. На деревьях набухли почки, скоро лето, море, отпуск. Настроение у женщины было хорошим. Вот и еще одно доброе дело сделает, маму навестит.
- Люда, - охрипшим от волнения голосом, - позвала Марья Ивановна дочь.
Та обернулась.
- Мама, здравствуй, вот пришла тебя навестить, гостинцев принесла. Конфеток вкусных тебе, пряников, она сделала навстречу к матери шаг.
- Постарела то как. В прошлом году, когда вот так же на майские приезжала, она покрепче была. А сейчас совсем старенькая. Маленькая стала, худенькая, - думала Людмила, усаживаясь рядом с матерью на старенький кожаный диван в гостевой.
- Как ты тут? Как здоровье? Прости долго не могла приехать.
Аленка, внучка твоя, последний год в школе учится. То репетитора ей, то курсы подготовительные. Все деньги, деньги.
Да и Алешка, внук твой, в институте учится, не забыла? Тоже вот одеть надо, машину захотел, сейчас они молодые то вон какие - продвинутые.
Людмила говорила быстро, не давая матери вставить слово, не обращая внимания на ее ответы. Словно хотела выполнить запланированную часть работы и поскорее все это закончить.
- Я что приехала то, там же от твоей пенсии остается немного денег. Знаю, знаю, большая часть идет за уплату этой бога... этого пансионата, но остатки то есть. Тебе куда их тратить, живешь тут на всем готовом. Так ты бы отдала нам, мы Аленке платье на выпускной бы купили. Она там приглядела, стоит 6 000 рублей, ну там же еще и туфельки надо.
- 6 000 за платье? - удивилась старушка, - это что ж за платье такое?
- Мам это не платье такое, это цены такие. Ты живешь тут уж сколько лет, ничего и не знаешь, а там все такое дорогое, что и представить трудно. А платье простое, от дизайнера правда, но в целом ничего особенного. Так дашь деньги или нет?
- Конечно, конечно, Людочка, на кой они мне. Я сама и в магазин сходить не могу. Ноги то болят далеко идти. Вон сестричек наших попрошу когда купить что-нибудь вкусненькое, а так, конечно. Берите сколько надо.
Людмила обрадовалась, стала вытаскивать из сумки гостинцы.
- Вот тут тебе прянички мягкие, тут конфетки...
- Погоди, - остановила ее Мария Ивановна, - я попросить хотела. Забери меня домой на День Победы. За окном то май, скоро праздник. Я никого беспокоить не буду. Только посижу у окошечка, да на людей праздничных посмотрю. У нас тут всех на майские праздники забрали. Я одна в комнате осталась. Забери меня, а, дочка?
Людмила примолкла и задумалась.
- Ну мам, ты же понимаешь, у нас трешка, все по своим местам, куда ж я тебя положу то. Есть диван в гостиной, так он вон какой дорогущий, мы и сами на нем не спим.
- Дочка, да я совсем тихонько посижу, ну можно раскладушку тут попросить. У нас вон Михалыча сестра забирала, у нее одна комната, так ей разрешили раскладушку взять на время.
- Ну вот еще, нам только раскладушек допотопных не хватало, у нас ведь интерьер, дизайн.
Мать не понимала тех слов, что убежденно говорила ее дочь, но чувствовала, что не хочет она ее брать, места нет. А ведь когда то это была ее квартира и всем места хватало.
Из глаз медленно покатилась слезинка, за ней другая, третья.
- Ну если на ночь не можешь, забери хоть на денек, свози меня на кладбище, я проведаю своих. Столько лет уж не была. Тихонько постою у могилы. А там и назад можно. Долго у тебя не задержусь. Пожалуйста...
- Ладно, я подумаю и не надо плакать, знаешь же, что я этого не люблю. Все, мне пора, - она встала, поправила юбку и застегнула плащ.
- Точно заберешь, приедешь? - с дрожью в голосе спросила старушка.
- Заберу, жди, но сейчас не могу. Вот перед Днем Победы и заберу, - помолчала и добавила, - на денек.
Что «на денек» Мария Ивановна уже не слышала, в голове пело и плясало только одно слово «заберет, точно заберет»
Людмила быстро попрощалась и ушла, что поделаешь - дела.
А Мария Ивановна медленно пошла в комнату, неся в руках свои гостинцы.
Из соседней комнаты выглянула Егоровна:
- Что дочка приезжала?
- Дочка, дочка, - радостно закивала Мария Ивановна, - вот гостинцы привезла, домой обещалась на праздники забрать.
- Что-то не густо, гостинцев - то, пряники и тут дают, - подумала Егоровна, но вслух ничего не сказала. К ней то самой вообще никто не приезжает. Хоть есть и сын, и дочка. Оба рядом, здесь же, в городе живут.
- Заходи ко мне, чайку попьем, - пригласила Мария Ивановна соседку.
Вечером устроили чаепитие. Позвали Василича из 26 комнаты, Егоровна пришла, да она Мария Ивановна. А больше то в пансионате и не осталось никого, ну если неходячих не считать. Но их Мария Ивановна уже обошла и всем по прянику и конфете выдала.
За чаем вспоминали себя молодых, жизнь свою разнокалиберную, детей своих да внуков.
А потом потянулись дни ожидания. Весна уже во всю хлопотала на улице: солнышко грело своим теплом, на деревьях проклюнулись первые листочки, на земле показалась зеленая травка, Одуванчики нарядились в ярко желтые сарафанчики.
Наступило 8 мая, работники пансионата украсили окна праздничной символикой. Василич сходил на разведку и сказал, что в праздник всем дадут большой кусок торта, Егоровна принесла с прогулки цветы одуванчиков и поставила из в 2 баночки. Одну оставила у себя в комнате, другую принесла Марии Ивановне.
- Да зачем мне-то, меня же заберут сегодня, пропадут цветы то, - попеняла та подружке.
Она сидела у окна и ждала Людмилу. Из окна не было видно калитку, зато было видно дорогу и проезжающие по ней машины. Мария Ивановна думала, что увидит, как за ней приехала дочь на красивой черной машине.
В семье Людмилы тоже готовились к празднику. В День Победы к ним традиционно приходили родители мужа. Они ездили на кладбище к своим родственникам и на обратном пути обязательно заезжали к сыну.
Стол готовили основательно. Салаты, закуски, нарезка. На горячее голубцы, которые так любил отец мужа. Людмила кружилась целый день как белка в колесе. Надо ведь было не только приготовить, но и дома навести полный порядок. Свекровь опять будет пристально искать изъяны в хозяйстве Людмилы и обязательно что-нибудь найдет. Такой уж человек.
Только изредка, в перерывах между уборкой и готовкой у нее мелькала мысль о матери.
- Обещала же, а вот не получается. Да и Валера, муж, против, - она вспомнила, как он нахмурился и недовольно отвернулся, когда она рассказала ему про просьбу матери.
С одной стороны обидно, ее мать и квартиру свою отдала, в которой они сейчас и живут, и деньгами сколько могла помогала. Даже вон на выпускное платье для Аленки и то денег разрешила взять.
А с другой стороны - ей там лучше. Не будет чувствовать себя лишней. На кладбище съездить можно и завтра-послезавтра. Из-за одного дня ничего не случится.
Мысли всплывали, мелькали, исчезали, а руки продолжали делать привычную работу.
С работы пришел муж, спросил все ли готово, не надо ли чего прикупить. И ушел смотреть телевизор. Сын уехал на все праздники с друзьями на дачу, дочка слушала музыку в своей комнате. Вечер прошел в спокойной домашней обстановке. На кухне все было готово.
В День Победы светило яркое солнце. Весна раздавала людям улыбки, цветы и хорошее настроение.
Сразу после завтрака стали накрывать праздничный стол. К обеду уже пришли гости, родители мужа, которые в этот раз привезли с собой еще и старенькую бабушку.
- Уж очень она хотела съездить на кладбище, как откажешь в такой просьбе собственной матери, да еще в праздник, - объяснял Николай Григорьевич, отец мужа Людмилы.
За столом сидели долго, говорили тосты, вспоминали молодость. Бабушка рассказывала, как она войну переживала. Настроение у всех было праздничное, веселое.
У всех, кроме Людмилы. У нее почему то сильно болело сердце.
- Устала, наверное, вон сколько всего наготовила, - заботливо сказал муж после ухода гостей. Давай выпей таблеточку, я сам тут все уберу. Он был доволен, гостей встретили по всем правилам.
Утром 10 мая Людмила встала очень рано. У всех был выходной и семейство еще сладко спало после вчерашнего праздника.
Людмила собрала в сумку все самое вкусное, положила большой кусок торта в коробку и вызвала такси.
Она приехала в пансионат для престарелых с одной мыслью:
- Заберу, вот прямо сразу же и заберу. А гостинцы эти пусть тут раздаст. Что я родную мать не накормлю?
Поздоровавшись с дежурной медсестрой, попросила позвать Зоткину Марию Ивановну - дочь за ней приехала.
- А она, она... Да вы проходите, вот накиньте халат и проходите, 29 комната у нее.
Людмила чуть не бегом пронеслась по коридору, остановилась перед дверью с номером 29, выдохнула и распахнула дверь.
- Мама..., - в комнате никого не было. Клеенчатый матрас на кровати Марии Ивановны был похож на весеннюю зеленую полянку, на тумбочке стоял стакан с ярко желтыми одуванчиками.
- Это ночью 8 мая случилось, мы сами не ожидали, вроде все хорошо было, она все ждала чего-то. А потом... сердце не выдержало, в комнате то одна была, никто на помощь и не позвал. Мы ее только утром обнаружили, - медсестра говорила быстро, сбивчиво, с сочувствием к чужому горю.
- Вы зайдите к главврачу. Он у себя в кабинете. Или хотите, я сюда его позову.
- Да, да, конечно, - отвечала Людмила. А сама села на кровать Марии Ивановны и горько заплакала.
- Мама, мамочка, я же пришла...
Дорогие друзья, разговор о нашей порядочности, отношении к близким всегда имеет множество оттенков. Сколько людей, столько и мнений.
И каждый живет в точном соответствии своему мнению.
Но то, что мы не всегда успеваем исправить то, что поняли и осознали, это однозначно.
Откладываем важные душевные дела на потом, на завтра, на следующий понедельник.
Вот только "потом" может и не наступить!
Вы как думаете?
Понравился рассказ - ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал.
Пишите комментарии и высказывайте свое мнение.
Мне очень интересно, думаю, что не мне одной.
Другие мои статьи здесь:
#родители, отношения, деньги, любовь
#дом престарелых, жизнь, дети, сочувствие